Яковлев протянул ей плотно набитый черный пакет, в каких продают фотобумагу, виновато улыбнулся, развел руками.

–Вот, фотографии делал.

–Это те, что ты в походе фотографировал?

–Да. И еще кое-что по мелочи. Тут же и поездка в Новосибирск.

–Пойдем в класс, посмотрим,– предложила Любовь Николаевна.

Прикрыв дверь, Володька устроился за ближайшим от входа столом. Учительница присела рядом. Высыпала фотографии перед собой, стала перебирать их. В глазах ее прыгали озорные огоньки. Она улыбалась, время от времени косясь на него. Яковлев чувствовал себя довольно стесненно, не знал, куда деть руки. Наконец он сунул ладони под мышки, скрестив руки на груди. Впервые он остался с учительницей наедине, без посторонних глаз.

Любовь Николаевна отложила выбранные снимки в сторону, а остальные аккуратно уложила обратно в пакет.

–Эти я беру себе, а остальные пойдут в альбом нашего класса.

Она встала, посмотрела на часы.

–Пора домой. Времени уже много, а еще столько дел нужно переделать.

Яковлев проводил ее до дверей в учительскую. Когда девушка взялась за ручку, чтобы открыть дверь, он положил свою ладонь поверх ее и слегка придержал.

–Можно, я подожду Вас внизу? Нам по пути,– неуверенно попросил.

–Хорошо, я сейчас, только портфель соберу.

Володька вышел в школьный двор.

Солнце стояло высоко, ласково обогревая весеннюю землю. По школьному двору метался озорной ветерок, закручивая легкие столбики из пыли и мусора. Редкие облака белыми барашками резво бежали по небу, купаясь в солнечных лучах. На пришкольном участке копошились ученики,– отрабатывали практику. Где-то за селом натужно гудел трактор, яростно перепахивая очередное поле под посев. Над кустами черемухи, жимолости и сирени деловито гудели шмелиные крылья.

В школьный двор вышла Любовь Николаевна. Подошла к Яковлеву, поправила прическу, посмотрела на небо, зажмурилась. Володька забрал у нее портфель.

–Пройдем за селом, а то на улице сейчас полно пыли и духота,– предложила она.

Тропинка вела вдоль огородов мимо фермы, дугой огибая село. Яковлев то принимался вертеть головой, а то начинал упорно разглядывать землю под ногами. И молчал. Учительница бросала на него пытливые взгляды и тоже молчала. Вдруг Володька встрепенулся, поднял голову, посмотрел на девушку.

–Любовь Николаевна, когда Вы в отпуск уходите?

–В июле. Домой, наверное, поеду. А почему ты спрашиваешь?

–Да так, просто интересно,– проговорил Володька.

Они продвигались по тропинке, оживленно беседуя на различные темы, вспоминали курьезные случаи из жизни школы и их класса.

Дом, в котором жила учительница, стоял на краю села. Рядом, не далее сотни метров, через дорогу, протекала глубокая, но не очень широкая и тихая сибирская речушка. Далее по этой дороге, на расстоянии полукилометра, располагалась небольшая деревушка Лисицыно, где и жил Яковлев. Как раз посредине расстояния между селом и деревней виднелось старое деревенское кладбище с покосившимися крестами. На этом кладбище уже никого не хоронили, разве, какой ни будь древний дед или бабка попросят упокоить их рядом с близкими родственникам, давно ушедшими на погост.

Остановившись у калитки, Любовь Николаевна забрала у Володьки свой портфель.

–Спасибо, что проводил. И за фотографии спасибо.

–Пустяки, не стоит благодарности,– стушевался Володька.– Это Вы извините меня за опоздание. Нужно много времени, чтобы просушить все фотографии, а сырые не понесешь.

– Заходи в любое время в гости. У меня книги интересные есть.

В то время как они стояли у ворот, прислонившись спиной к ограде палисадника, мимо них по улице проезжал колхозный автобус. Но вот он вдруг резко затормозил и остановился напротив. Водительская дверца открылась, и из машины вылез водитель. Больше никого в автобусе не было.