Сумерки сгущались, стало совсем темно. Всё вокруг утонуло в густом мраке. Лишь смутно можно было различить силуэты самых заметных деревьев. Остальные слились в единую тёмную массу. Сартаков подкинул в гаснущий костёр здоровую охапку сушняка. Огонь вспыхнул с новой силой, выхватив из темноты лица путешественников. Николай и Иван сидели друг напротив друга, каждый думал о чём-то своём. Саша сидел справа от отца, на его коленях покоилась голова Тани. Девушка уже спала, разомлев после сытного ужина.

– Куда мы сейчас? – спросил он.

– Мы с Иваном подумываем насчёт столицы. На острова наведываться, пожалуй, пока не стоит, лучше самим всё разведать. Так тише получится, чем, если бы мы собрали людей Риза.

– Да и денег у нас предостаточно, – добавил Стрижевский. – С таким тугим кошельком у нас не будет проблем.

– Подкупать? – Александр поморщился.

– Не гримасничай. Это, согласись, лучше, чем рубить головы.

– Пожалуй. Я как вспоминаю, что было на галере, сразу в дрожь бросает.

– Надеюсь, ты не увидишь того, что видели мы, – вздохнул Николай. – Но будь готов увидеть это. Дело, мне кажется, идёт к большой войне.

– Да она уже началась, – Стрижевский, в сердцах, стукнул кулаком по колену. – Сколько городов сейчас в осаде?

– Но это не наша война. Мы заберём Анну и вернёмся?

Иван Сергеевич и Николай переглянулись, потупили взгляд.

– Что?! – вскричал Александр.

– Если понадобится, мы тоже возьмемся за мечи.

– Да чтоб вас! – Саша вскочил – Таня сразу же проснулась. – Вам больше делать нечего, что ли?

– Что случилось? – испуганно спросила девушка, озираясь по сторонам.

– Эти два самурая хотят влезть в гражданскую войну! Им жить надоело!

– Это наш долг. Когда-то мы присягали на верность.

Александр разочарованно махнул рукой и сел на своё место. Что-то тихо пробормотав, видимо, ругая сумасбродных стариков, он завернулся в плащ и лёг на песок. Рядом примостилась и Таня.

– Пора и нам спать, – проговорил Стрижевский.

Николай, улыбнувшись, кивнул.

Холодную ночь сменило ясное утро. Поднимающееся над лесом солнце с каждой минутой набирало силу, становилось всё теплее и теплее. Пёстрым птичьим гомоном зазвенел лес. Просыпались и немного продрогшие, несмотря на плащи, путешественники. Николай сразу же развёл костер и подсел к нему поближе. Приятная, тёплая волна прошла по всему телу, согревая каждую косточку.

– Сейчас бы кофе, – проговорила Таня, присев рядом. – У меня зуб на зуб не попадает.

– Забудь, у нас даже котелка нет.

Сел рядом и Саша. Он долго молчал, словно обдумывал что-то и, наконец, выдавил из себя:

– Значит, в столицу?

– Да, – ответил отец.

– А я тут подумал, – раздался вдруг голос Стрижевского – он, с удовольствием, умывался холодной речной водой. – Если вам не хочется играть в наши игры, мы отведём вас к Эйнару, отдадим медальон, а сами займёмся своими делами. И, примерно через месяц, мы вернёмся. Ну, что скажете?

– Вы меня за труса принимаете, что ли? – возмутился Александр. – Я здесь не для того, чтобы в лесу отсиживаться. Пусть мне не нравится эта затея, но я пойду с вами. Правда, мне очень не хочется воевать. И убивать я никого не хочу.

– Надеюсь, тебе не придётся делать этого.

Взоры всех троих обратились к Тане. Она нисколько не смутилась, не покраснела. Улыбнувшись лёгкой, обворожительной улыбкой, девушка решительно произнесла:

– Не бросите же вы меня одну? Я пойду с вами.

Ясным осенним днём, а было двадцатое сентября, четверо путешественников вышли к стенам столицы. Вновь пришлось закутывать Таню в драные платки, раздобытые по пути в одной из многочисленных деревушек. Благодаря усилиям Стрижевского, она стала похожа на деревенскую дурнушку, спешившую на базар. Её это нисколько не смутило, и она смело вошла в город, не обращая внимания на ухмылки прохожих.