Анна лежала лицом вниз. На зубах противно скрипела пыль, саднило исцарапанные ладони и левое колено. Она медленно подняла голову – меч лежал рядом, стоило лишь протянуть руку. Справа лежали Сантилия и Лита. Они тоже лишь сильно исцарапались и уже, стеная от боли, с трудом поднимались на ноги. Старик лежал впереди. Он не шевелился, даже не было заметно его дыхания. Анна пригляделась и, увидев странно подогнутую к груди голову, содрогнулась от ужаса – бедняга сломал себе шею.

– Эй, вы там живы? – раздался над головой голос.

Она повернулась – трое мужчин, все уже немолодые, одетые в одежду охотников, стояли рядом, пожирая их жадными взглядами.

– Что вам нужно?

– Что, что, – рассмеялся один из них, в отличие от остальных, заросших бородами, аккуратно выбритый. – Нам нужны тридцать тысяч.

– Может, договоримся, – Анна поднялась, отряхнула свой изодранный костюм.

– Это как?

– У нас есть драгоценности. Их, правда, тысячи на две-три всего, но зато это верные деньги. А тридцать тысяч вы не получите никогда. Эдвард едва ли расстанется с такой суммой.

– Драгоценности? Прекрасно! – охотники мерзко захохотали. – Что ж, возьмём драгоценности и попытаемся получить тридцать тысяч. Почему бы не попробовать?

– Попробуйте, – Анна нагнулась и быстро подняла меч.

Клинок, хотя его и пытались отчистить, всё равно был тусклым, с пятнами ржавчины. Лишь наточенные края блестели на солнце тоненькими льдинками. В ответ поднялись три длинных клинка.

– Дурочка, и что ты собираешься сделать против нас этим коротеньким ножиком, – проговорил выбритый.

– Что-нибудь и сделаю. Вам же мы живые нужны.

– Мы можем обойтись и двадцатью тысячами, – усмехнулся охотник и яростно атаковал.

Едва клинок противника начал своё движение, Анна мгновенно вспомнила всё давно позабытое; руки вновь обрели ловкость. Она легко отбила этот выпад и ответила своим, однако слишком короткий меч не достал врага. Так, они обменялись ещё несколькими ударами, но безрезультатно. Тяжело дыша – сказывался долгий перерыв – Анна отпрыгнула назад и вытащила из ножен на поясе кинжал.

– Вот стерва, – охотник тоже тяжело дышал. – Говорили, что ты горазда мечом махать, но, если честно, я не верил.

– Да не треплись ты, – отозвался за спиной его товарищ. – Драться не умеешь, коль с бабой не можешь справиться.

– А вы что тут стоите? – рассердился первый. – Помогли бы, если такие рубаки.

– Поможем, самому то слабо.

И все трое направились к побледневшим от страха женщинам.

Два дня Танис пролежал в постели. Паша Арстин заботливо отпаивал его всяческими травами, и на третий день бывший сотник уже был в состоянии встать и проехаться на коне вдоль берега.

Солнце перевалило за полдень и клонилось к закату. Папаша Арстин, как обычно, гулял по берегу с удочкой, Танис же, в ожидании обещанной ухи, сидел около дома. Ему хотелось сходить в город, навестить друзей и подруг, но ещё вчера, когда тот лежал в жару, пришедший с лекарством Арстин сказал, что за его голову назначено пятьсот золотых. Одна лишь мысль – стать добычей какого-либо охотника за наградами – отбивала всяческое желание идти в город.

Но жить так дальше нельзя. Волей-неволей приходила мысль о Сибии. Да, пожалуй, стоило бежать туда. Вот только отлежаться ещё с недельку, поднакопить сил, собрать припасы и в путь. На таком добром коне, который достался ему от властника, путь занял бы всего недели две. Взять бы только с собой кого-нибудь, чтобы скучно так не было. Танис перебрал в уме всех, кого знал, но, увы, ни на кого из них нельзя было положиться. Он вздохнул, закрыл глаза и облокотился на бревенчатую стену дома.