Лёгкая, весело разукрашенная повозка быстро катила по дороге. Две лошади, запряжённые в неё, без особых усилий навёрстывали милю за милей. Впереди, с вожжами в руках сидел невысокий, сухонький старичок. Он то и дело хитро улыбался, поглядывал назад, где за пятнадцативедёрной бочкой с вином сидели три женщины. Ему было очень интересно изучать их своим цепким взглядом.

С тех пор, как они напросились к нему в попутчики в Стиоре – небольшой деревушке на тракте, никто из них не произнёс ни слова. День заканчивался, до Параи оставалось рукой подать, но женщины так и не соизволили поговорить. Впрочем, он хотел заговорить с ними сам, но так и не решился – сердце замирало от мысли, что в его повозке сидит сама королева Анна.

Пожалуй, действительно не стоило беспокоить их, ведь старик знал, что цена этих трёх прелестных созданий – тридцать тысяч золотом. Это знали и его попутчицы. Поэтому, они сидели в молчаливом напряжении, каждую минуту ожидая угрозы. Рука Анны уже несколько часов подряд судорожно сжимала рукоять меча, завернутого в холстину.

Старик, чувствуя этот страх, делал вид, что не узнал своих спутниц. Про себя же он думал о том, что было бы, получи он награду. Ничего хорошего на ум не приходило, кроме той мысли, что он не соблазнился бы и на триста тысяч. Деньги его уже не интересовали, зато он очень хорошо помнил, что было двадцать лет тому назад. «Будь я помоложе», – вдруг подумал старик. – «Я бы пошёл с ними, разделил бы все тяготы их пути».

Внезапно, сзади раздался конский топот. Этот дробный, глухой стук становился всё ближе и ближе. Старик обернулся – сзади, всего шагов за триста, скакали трое. Обычные путешественники? Сначала подумалось так, но когда один их этих троих указал пальцем на повозку и пришпорил коня, сразу всё стало ясно.

Старик хлестнул вожжами своих лошадок, и те, нехотя, перешли с лёгкой рыси на галоп.

– Погоня, – проговорила Анна.

– Похоже на то, – старик чуть не подпрыгнул от радости, услышав её голос. – Погоня, ваше величество.

Анна обернулась – всадники нагоняли, повозка не могла состязаться с ними в скорости. Уже можно было разглядеть у каждого из преследователей меч и притороченный к седлу небольшой арбалет. Они и не думали стрелять, боясь поранить драгоценную добычу.

– Скиньте бочку, ваше величество, – проговорил старик.

– Но там ваше вино?! – удивилась Анна.

– Ваши жизни дороже. А вина у меня ещё много.

Пришлось поднатужиться всем троим, чтобы, хорошенько раскачав, скинуть тяжеленную бочку. Раздался оглушительный треск ломающегося дерева, и на дорогу хлынула тёмная, ароматная жидкость. Лошади заметно прибавили ходу, но погоня не отставала. Свистнула над головами стрела и вонзилась в дерево далеко впереди.

– Пугают, – бросил старик и, тряхнув вожжами, по-молодецки свистнул.

Повозка вылетела на поле и устремилась с пригорка к следующему лесному островку. Анна огляделась – поле было голым, пшеницу давно убрали. Лишь несколько десятков соломенных скирд высились с краю. А вдалеке, в туманной дымке, виднелись стены Параи, её дома и небольшой кусок серой ленты реки.

Они вновь въехали в лес – преследователи не отставали, наоборот, приблизились ещё немного.

– Стоять! – закричал один из них, но старик вновь хлестнул лошадей.

Дорога спускалась к реке, где заворачивала к городу. Лес кончился, и повозка помчалась вдоль берега, среди зарослей ивняка. Вновь свистнули стрелы. Первые две воткнулись в землю рядом с лошадьми, но третья ужалила левую лошадь в шею рядом с головой. Животное, не издав ни единого звука, рухнуло на дорогу, потянув за собой и товарку. Вздымая клубы пыли, резко остановилась повозка, уткнувшись в тела животных, а её пассажиры вылетели на дорогу, словно ядра из катапульты.