Для своего времени это была очень полезная действенная система доказательств, направленная на ограничение произвола судей, злоупотребления пыткой, но именно потому она, предполагая пытку, без нее становится бессмысленной.

В Российской империи пытки были отменены в 1801 г. в царствование Александра I.

Третий этап развития допроса (середина ХIХ в.– конец ХХ в.). На этом этапе учеными-юристами формируется и совершенствуется учение о допросе.

Радикальная судебная реформа 1864 г., выразившаяся в принятии четырех уставов, в том числе и Устава уголовного судопроизводства, взяла на вооружение теорию свободной оценки доказательств, отменив теорию формальных доказательств. Впервые в России был систематизирован порядок проведения следственных действий, в том числе и допроса.

В Кратких Наказах волостным и сельским начальникам по раскрытию преступлений и поимке преступников (1884) даются некоторые рекомендации по закреплению показаний в протоколах исходя из сложившейся жизненной ситуации. Так, в п. 12. указывалось, что «если заподозренный или кто-либо из свидетелей окажется тяжко больной, и можно полагать, что он умрет еще до прибытия судебного следователя, то его нужно расспросить при понятых и данное им показание записать; потом следует громко, вслух прочитать записанные показания при больном, который должен подписать его, а если не может, то за него должен расписаться тот, кого он попросит. Кроме того, такое показание должно быть подписано тем, кто его отбирал, и понятыми»[33].

На первых порах к свидетельским показаниям судьи относились с должным доверием, но в конце ХIХ в., в период обострения классовых противоречий, доверие к ним было поколеблено. Наблюдениями и опытами представителей экспериментальной психологии в юридической науке была разработана и обоснована частная теория, отрицающая доказательственное значение свидетельских показаний.

В результате этого в уголовном процессе были предприняты попытки уменьшить значение свидетельских показаний, подменить их «немыми свидетелями» (т. е. вещественными доказательствами) и так называемыми научными заключениями экспертов.

В дальнейшем вопрос о личности свидетелей, доказательственном значении свидетельских показаний и возможности их использования в уголовном процессе стал объектом продолжительных споров среди ученых.

С позиции исторического аспекта вопросы оценки личности в уголовном судопроизводстве возникали задолго до официального основания криминалистики как науки. Так, западногерманский криминалист, Л. фон Ягеманн, в 1838–1841гг. представил типологию допрашиваемых лиц по их личным особенностям в своем «Руководстве по судебному расследованию»[34]. Р. А. Рейс – автор книги «Научная техника расследования преступлений» (1912)[35], и А. Вейнгарт – автор «Уголовной тактики: руководство к расследованию преступлений» (1912)[36], также во главу своей научной работы ставили знания о личности участников процесса.

В 1910г. на международном конгрессе Союза криминалистов в Брюсселе основным предметом обсуждения стал вопрос «Опасность состояний преступника». В ходе работы этого научного форума, обсуждавшего проблемы новой науки, вопрос о психологии свидетельских показаний (который не предполагал прений) вызвал особый интерес присутствующих[37].

Все это послужило тому, что в психологии появилось самостоятельное направление – психология свидетельских показаний. Наряду с правильными положениями о зависимости качества показаний от объективных и субъективных факторов восприятия, судебные психологи пришли к некоторым ошибочным выводам, например, о невозможности использования свидетельских показаний в уголовном судопроизводстве.