Она видела, как чуткая Аталанта безусловно мучилась, разрывая душу на части. Под Гилеем. И шла на этот подвиг уже сознательно! Во имя!.. Самого Ганеши.

Как напомнил ему, с улыбкой, по этому поводу Конфуций: «Тот, кто оставляет женщину в комнате со своим бывшим мужем, может вообще не приходить». Но Ганеша привычно отмахнулся от совета мудреца и опять пришел. Из рейса.

Ну, а то, что Фетида от чуть ли не дружеской поддержки Пелея забеременела, пока её Ганешенька всё ещё находился в рейсе (но так и не нашёлся), было и для неё самой полнейшей неожиданностью. Лишь склонив чашу весов в пользу Ганеши. А не Пелея, от которого она вряд ли могла бы дождаться хотя бы алиментов. Главное: добиться от Ганеши признания в том, что он отец её ребёнка. Ну, а если Ганеша после этого не захочет растить её ребёнка, выгнать и поставить его на алименты. Вот и весь план.

Тем более что Пелей, как истинный лорд, ни единого дня не работал. Да и вообще перебивался от случая к случке с ней, с лукавой улыбкой называя себя не иначе, как «джентльменом удачи».

«Да и чему он сможет научить моего ребенка? – размышляла Фетида. – Ловить удачу в карманах ближнего?»

В отличии от Ганешеньки, который батрачил на судне, как простолюдин. Преподнося себя на блюдо их уголовного восприятия, как полнейший лох. По определению. Которого она – и только она – разводит на деньги. То есть – без него, Пелея.

Тем более что ещё месяца за три до прихода Ганеши из зимнего рейса, тот внезапно умер.

Не в силах вынести их разрыва! Будучи старше неё всего-то на пару (бесконечно долгих без неё) лет. А тем более – зим, столь холодных без её особенно горячих пламенных объятий. Обжигая его своей страстью. Особенно – до отсидки. В междусобойчиках с Афродитой.

А точнее – от туберкулеза, который он, как и всякий уголовник, уже давно подхватил в Сизо от своих собратьев по разуму. И весной получил сезонное обострение.

Или всё-таки был отравлен Афродитой? После того, как та узнала, что Фетида беременна, и захотела присвоить себе их ребёночка? Как знать.

Как и любая знать! Ведь именно более богатые родители Афродиты и дали «на лапу» тем самым жестоким тёткам из комиссии – повод отпустить их дочь на пол года раньше срока. Понимая уже после встречи с её родителями, что это именно Фетида, как оторва и фурия, и втянула беднягу в эту свою почти детективную историю мести своей соседки. Чтобы, как невинно пострадавшую, как можно скорее отпустить по условно-досрочному освобождению. В заботливые родительские руки. Познакомившись с ними непосредственно. И решив после любезного общения с ними обоими, что она из вполне себе благополучной и обеспеченной семьи. Судя по взятке.

В отличии от Фетиды. Неблагополучие которой проявлялось даже в том, что она была и в своей семье не особо-то и нужна. Очередному отчиму. Поэтому, какие взятки? Одного взгляда на её мать им было вполне достаточно чтобы не связываться с этим непутёвым семейством ни одной копейкой. Предчувствуя, что их вряд ли поймут коллеги, если дочь Дорины через годик-другой снова загремит в подобное же учреждение. Как зачастую и случалось с такого рода девицами. Весьма сомнительного, надо заметить, поведения. Особенно, если те начинали рассчитывать на какие-либо поблажки от руководства. Поэтому, решили жестокие тётки, пусть сидит до упора! И не дёргается. Для её же блага.

Что и помогало Фетиде изнутри неё же самой сопротивляться глупому Ганеше, подстрекавшему её зимой между летним и зимним рейсами к не менее глупому аборту. Научившись в монастыре – за пол года уже без своей заступницы – ценить семью. Под ударами зечек. Пусть – отчуждённо. Завидуя Афродите. И попытавшись её семью теперь конституировать – «из себя, в себе и для себя». А конкретно: из того, что было. Ведь одно наличие родного отца уже вполне разумно говорило ей зимой о том, что раз Ганеша не желает быть тому папашкой, то родимый папочка-то уж точно не отвертится! И Пелею просто придётся ей в этом помогать. Быть может, даже бросив заниматься ерундой. И пойти работать.