– Феномены – это лишь проявления твоей сущности. Как ты думаешь, когда человек испытывает настоящее удовлетворение?

– Тут и думать нечего. Когда он открывает для себя нечто новое и важное. Новизну!

– А что может являться для человека самым новым?

– Да всё что угодно!

– Кроме предметного мира, – усмехнулся Аполлон.

– Где все вещи уже давно есть, – понял Дез. Свою ошибку.

И видя что Дез завис, добавил:

– Идеи, меняющие его мировоззрение, его способ постижения реальности. А где мы можем найти подобные идеи?

– В религии и философии?

– Изучая их, мы всего лишь начинаем мыслить, – усмехнулся Аполлон. И видя, что Дез опять завис, добавил. – Мыслить означает по-новому глядеть на вещи. Которые, как ты заметил, уже давно есть. Постигая их взаимосвязь. Так что степень твоей разумности определяет лишь возможность изменить для себя их восприятие. Воспользовавшись любой из них самым неожиданным для себя-прежнего образом. Так где же нам найти источник вечно новых мыслей, обладающих для тебя подлинной новизной?

– Так-так-так… В озарениях?

– Конечно. Если Богу ещё есть до тебя дело.

– Или?

– Или хотя бы попытаться научится мыслить самостоятельно.

– И самому творить всё новые мысли!

– Актуальные именно для тебя. Наблюдая себя со стороны. Формируя и совершенствуя именно свое мировоззрение.

– Свою эволюцию!

– Мировоззрение меняет не сами вещи, а отношение к вещам. Их контекст. По отношению к которому сами вещи суть не более, чем временные носители того смысла, который мы в них вкладываем в тот или иной период своей жизни.

– Про мысле-формы я слыхал, а вот про веще-формы пока еще нет. Например?

– Блин, как бы попроще-то. Ну, взять вот хотя бы твою косуху, – тронул он Деза за рукав. – Пока её у тебя не было, косухи других музыкантов имели для тебя огромное репутационное значение. Ведь без косухи и музыкант теперь не музыкант. И вот я купил тебе её за границей, и ты увидел её, померил и вложил в неё свое значение. И начал ценить её через себя в ней. Но вот она поизносилась и ты её уже не особо и ценишь.

– Ну, да. Но все не решаюсь купить новую.

– Поутихли твои музыкальные амбиции, ты смирился с тем, что величайшим музыкантом тебе уже не стать, и теперь для тебя это просто потертая, кое-где уже немного рваная куртка.

– Не просто куртка, а символ того, кем я был!

– Ты был ничем и стал никем, – предостерег его Аполлон. – Очарование своего прошлого возникает, как рвотная реакция на негатив к настоящему. Глядя на мир пессимистично, все привычные вещи становятся тяжким бременем и постепенно теряют для человека всякий смысл. Ему подавай экзотику, эксклюзив, перчинку!

– Новизну! – воскликнул Дез и вдруг потускнел. – Ты опять?

– В то время как только мы взглянем на мир позитивно, альтруистично – все вещи снова приобретут для нас громадное значение. Свою изначальную важность. И новизну, когда мы находим им неожиданное применение. Ведь только манипулируя ими для блага людей мы можем достичь тех или иных результатов и для себя. Становимся со-Творцами этого мира.

– Конечно, ведь все они хотят примерно того же самого.

– Я говорю не о том, чего они хотят, а о том, о чём они ещё даже и не подозревают. То есть не о пользе, а о благе. Что уже говорить о достижении состояния баланса между ними для того чтобы иметь возможность разрушая старое – свое восприятие и отношение к людям и явлениям, создавать нечто новое? Новое для всех нас. Тем более что истина всегда новая – когда ты для себя её открываешь. Ведь вначале своей эволюции человек действует как животное и гребет всё под себя, не обращая внимание на других. И на ту боль, которую он всем причиняет. Думая только о себе. Затем жизнь поворачивается к нему известным местом и он начинает видеть то, что он натворил и разочаровывается в себе, посвящая себя служению другим. Святой – воплощение альтруизма. Но есть ещё более сложный путь. Научиться действовать так чтобы это было выгодно и тебе и другим. И никто не был обиженным, постигая обоюдоострую природу явления, ставшего причиной возникшего конфликта и найдя его взаимовыгодное решение. Это требует очень тонкой внутренней работы. И для каждого она – своя. Но путь у них у всех примерно один. И чем дальше ты двигаешься в этом направлении, тем эта внутренняя работа по перестройке своего мировоззрения становится всё тоньше и деликатней. И твой разум превращается из мощного телескопа юноши в не менее мощный микроскоп. Позволяющий тебе отслеживать каждое движением твоей и чужой души. И то, как эти движения тут же изменяют этот мир. Внося изменения во все их поступки.