...Братец, кажется, заснул. Ну и пускай спит, это ему полезно. А вот угли моего бережно хранимого костра почти потухли. Я никогда себе не позволяю такой безалаберности. Обычно несколько раз за день и даже ночью поднимаюсь ото сна и раздуваю их, подкармливая огонь заранее приготовленными подсушенными ветками. Небольшой запас спичек только на самый крайний случай. Особенно в сезон муссонных дождей этих случаев наступает несколько. Хотя в такие времена я храню угли в специальной чаше гигантского кокосового ореха, но из-за высокой влажности и ветреной погоды, они умудряются то и дело затухать.

А тут немыслимое расточительство! И это при полном штиле и безветрии! Из-за хлопот вокруг Санди я совсем позабыла о своём самом главном деле! Бросаю котомку с рыбой в сторону и, упав на колени, ворошу костёр прямо голыми руками, ведь он практически остыл. Молли, как немой укор, усаживается рядом и когда вскидываю на неё глаза, читаю,

- А я тебе говорила! Предупреждала: давай выбросим морю обратно этот подарок! Лучше бы гигантского осьминога подарило или выкинуло тунца на берег, а по кой чёрт нам этот геморрой, я в душе не понимаю!

- Да я и сама не знаю, Молли! - вскидываюсь, - но вот сердцем чувствую, по-другому бы не смогла! - собака лишь тяжело вздыхает и, уложив свою разумную морду на передние лапы, жалостливо глядит, как я мучаюсь над потухшими углями.

9. Глава 9.

Вконец измаявшись, но так и не раздув ни единой искры, отправляюсь в свой тайник в пещерке. Не то чтобы мне было от кого прятать спички, но там на случай шторма или непогоды самое сухое место.

Вынимаю банку, в которой так и храню коробок, и несу его к костру. Складываю шалашиком сухие палочки, внутрь высохшую траву, сверху веточки потолще, сгребаю кругом барьер из угольков и чиркаю спичкой. Эх, черкаш с одной стороны истёрся, но пока ещё вторая не тронута. Прикрыв ладонью маленький огонёк, а права на ошибку, то есть чтобы он потух, у меня нет, очень бережно подношу её к шалашику и подсовываю вовнутрь. Костёр занимается.

- Уфф! - только сейчас выдыхаю, облегчённо вытирая, выступивший от напряжения пот со лба. Даже не заметила, что затаила дыхание, пока несла спичку.

- Ты так расстраиваешься из-за пустяка, Индри, как будто в этом вся жизнь, - слышу насмешку.

А я была уверена, что братец спит, но видно ему и вправду полегчало. И мне становится обидно, что я тут трясусь с ним, как со списанной торбой, а в благодарность он же ещё и насмехается. Но в этом весь Санди: самоуверенный, нагловатый мачо. Он никуда не испарился из этого человека по волшебству, а лишь ненадолго заткнулся и умолк, когда дела казались совсем плохи.

Ну что ж, мой дорогой родственничек, холодная льдинка Индри тогда тоже вернётся,

- А я смотрю, кто-то помирать отдумал? - подпираю картинно щёку кулаком, - не иначе, "полегчало нашей бабке? Стала реже дышать!" - эта присказка всем известна в посёлке и принадлежит знахарю Мигуэлю. Он всегда её употребляет, когда видит, что больному лучше, а тот продолжает мнить себя немощным, или, когда и вовсе симулирует.

- Я не подумал про костёр, прости! - тут же оправдывается, уткнувшись носом в траву, потом вновь приподнимает голову, - не знал, что это важно, - надо же быть таким беззаботным!

- Говоришь не важно? - интересуюсь вкрадчиво, - а ты попробуй высечь огонь из камня или может, трут от солнышка поджечь! Сумеешь? - он собирается с ответом, но вдруг начинает хохотать. Тут же охает, когда смех сотрясает мышцы спины, опускает голову вниз, стонет, потом опять приподнимает и опять еле сдерживаясь, улыбается. В общем одновременно все эмоции: смех сквозь слёзы.