«Я спрошу у папы, вот и всё. Спрошу напрямую. Иначе измучаюсь», ­– решила Алёна.

Но потом, позже. Сегодня всё равно ничего уже не узнать. Отец там пьяный пляшет, кругом гости, да и вообще такие разговоры не для праздника. Она выберет другой час, другую обстановку. И наверняка он ответит, что мальчишка всё выдумал. Наверняка.

*** 

Поговорить с отцом удалось лишь несколько дней спустя. До этого на него плотно наседала Жанна Валерьевна с бесчисленными претензиями. Отец ходил злющий с самого утра, к нему и подступиться-то было страшно. Потом мчался, будто сбегал, на работу, где пропадал весь день. А вечером его уже поджидала мачеха с неоконченным разговором.

Ругались они ужасно. Отец не стеснялся в выражениях совершенно. Жанна Валерьевна вылетала из его кабинета потом вся в слезах. Если ей попадалась на пути Алёна, стреляла в неё убийственным взглядом, но молча. Всегда молча.

В последний день июля им позвонили...

Это было воскресенье, отец с раннего утра укатил на «деловой отдых», даже завтракать не стал.

Жанна Валерьевна пыталась набиться в компанию или хотя бы Тёму навязать, но отец умело открестился:

– Нет-нет-нет. Шашлыки и всё прочее – это только антураж, на самом деле мы будем решать серьёзные вопросы.

– Знаю я эти ваши серьёзные вопросы, – тихо буркнула она, но стоило отцу вопросительно на неё взглянуть – сразу поджала губы.

За завтраком Жанна Валерьевна общалась только с Артёмом, демонстративно игнорируя Алёну.

«И пусть, – думала та. – Не очень-то и хотелось».

Накануне вечером, даже, скорее, ближе к ночи, она предприняла очередную попытку поговорить с отцом, но так и замерла у дверей его кабинета, услышав непривычно воркующий голос:

– … и я по тебе соскучился, моя сладкая. Не дождусь завтрашнего дня. Целую…

Алёна как-то вдруг растерялась. А главное, стало вдруг стыдно от того, что вот так подслушала чужой пикантный секрет.

И хотя отец явно пребывал в хорошем настроении, она так и не смогла к нему обратиться. Ещё и любопытство нездоровое взыграло, уж не та ли это дама-в-красном?

Жанна Валерьевна о существовании «сладкой» если и не знала, то, очевидно, догадывалась. Поэтому и рвалась поехать вместе с мужем. Да и за завтраком с Артёмом обсуждали одно: кто ещё мог быть из общих знакомых на этом «деловом отдыхе».

– Если они и впрямь по делам собрались, то Кирсанов наверняка будет, – предположил Артём, серьёзный, рассудительный. В отличие от матери своей, он не истерил, но ситуация эта явно ему не нравилась. – Отец без него в последнее время ни шагу…

– Точно-точно! – подхватила мачеха. – Позвоню его жене…

Она взялась за сотовый, но телефон вдруг сам зазвонил, да так резко и неожиданно, что она дёрнулась и чуть не выронила его из рук.

– Незнакомый номер, – озадаченно взглянула она на экран, затем – на сына. – Не люблю незнакомые номера.

– Ответь, – коротко бросил Артём.

Жанна Валерьевна поднесла трубку к уху и настороженно спросила:

– Да?

Голос на том конце был мужской, но звучал очень приглушённо – ни слова не разобрать.

Алёна тоже невольно замерла, потому что лицо Жанны Валерьевна стремительно менялось. Из настороженного стало ошарашенным или даже напуганным. Она открывала рот, но ни звука не могла произнести, только как-то судорожно вздыхала. И в глазах застыли страх и растерянность.

Алёна почувствовала, как и у самой внутри всё оборвалось: Максим! Неужели с ним что-то случилось?

– Это очень серьёзно? – с полувсхлипом произнесла Жанна Валерьевна.

Алёне показалось, что кровь в жилах в одно мгновение заледенела.

– К нему можно? Мы прямо сейчас приедем! … Что-нибудь нужно…? Деньги, какие-нибудь лекарства? ... Хорошо.