Вроде бы Алёна и успокоилась, перестала всхлипывать, однако неприятное чувство, несмотря на доводы, не смолкало, неотвязно зудело и зудело, не давая покоя. Даже сон и усталость как рукой сняло. Но и возвращаться на верхнюю палубу, где до сих пор шло гуляние, не хотелось.

***

Пиликнул сотовый. Алёна встрепенулась, с волнением достала телефон.

Ровно год назад ей так же, вечером, прилетела смска от незнакомого абонента с одним-единственным словом: «Поздравляю!».

Понятия не имея, чей это номер, Алёна интуитивно догадалась – поздравление от Максима.

Потом проверила код региона и точно – Калининград. Туда сослал его отец.

Разволновалась она тогда не на шутку. Целый год ведь от него ни слуху ни духу, а тут вдруг поздравил!

Долго думала, как ответить, нервничала, гипнотизировала сообщение, а у самой сердце из груди выпархивало, будто это не коротенькое «Поздравляю», а пылкое признание в любви.

В конце концов отправила просто: «Спасибо!». И потом ещё несколько дней ждала в томлении ещё какого-нибудь привета из Калининграда, мечтала, что у них завяжется переписка, или даже может быть поговорят… Ведь есть же, например, скайп. Как же ей тогда хотелось услышать его голос, увидеть вживую, пусть хоть и с экрана!

Но ничего больше не случилось. Ровным счётом ничего. Ни строчки. Ни единого слова. А потом ещё и та фотография в обнимку с другой.

Надо жить дальше, в который раз повторила она себе.

И жила ведь! Были даже и счастливые дни, ну, во всяком случае, приятные. И почти всё забылось, успокоилось. Но вот сейчас снова прилетела смска – и сердце ёкнуло. Но, оказалось, зря.

Сообщение было от Дениса Яковлева.

«Что ему опять надо?», – раздражённо вздохнула она, открывая конвертик.

Поздравлял с днём рождения, желал, чтоб "было всё шикарно". Надо же, усмехнулась она, вызнал где-то и вспомнил. А вот кое-кто другой не вспомнил…

Последние месяца четыре или даже пять, в общем, практически сразу со второго семестра этот Яковлев буквально преследовал её.

Учился он в том же корпусе, в котором обитал их ин. яз., только на факультете управления и менеджмента, и уже на четвёртом курсе. Среди девчонок котировался довольно высоко.

Даже Алёна, а уж как она мало общалась с сокурсницами, и то слышала о нём всякие сплетни и волей-неволей была в курсе всяких личных подробностей о нём.

Многие девушки на него заглядывались, но у Алёны вот такие, развязные и самоуверенные, на подсознательном уровне вызывали отторжение.

 Яковлев действительно бросался в глаза – прямо истинный «мачо»: рослый, крепкий, ухоженный, само собой, спортивный и, главное, наглый. Впрочем, его наглость была без особого хамства, этакая обескураживающая непосредственность вкупе с эгоизмом и самолюбованием.

Почти всегда ходил он в окружении себе подобных метросексуалов, но те его не затмевали, поскольку были чуть поплоше, попроще, менее спортивные, менее нахальные.

Гонял Яковлев на скутере Yamaha Jog, жил в общежитии на Набережной и до прошлой осени встречался с огненно-рыжей Лизой. Потом парочка распалась, и подробности их бурного расставания целую неделю мусолили чуть ли не на каждом углу.

Вероятность того, что этот залюбленный мачо заметит Алёну, была ничтожно мала, поскольку их маршруты, интересы и окружение не пересекались нигде и никак, линии их жизни текли абсолютно параллельно. Они даже учились в разные смены: будущие управленцы – с утра, лингвисты – с обеда. И если бы не девчачий ажиотаж, она бы тоже на него вряд ли обратила внимание.

Единственный раз, когда их траектории сошлись на сетке координат в единой точке, пришёлся как раз на последнюю неделю декабря, зачётную неделю.