Аня с облегчением последовала за ней, но страх не отпускал её.

Дом оказался небольшим, но внутри царила уютная, почти сказочная атмосфера. Центральное место занимал массивный деревянный стол, покрытый травами, кореньями и мисками с чем-то белёсым, похожим на муку. Запах трав заполнил всё пространство, насыщенный, терпкий, он казался живым. Аня ощутила, как этот аромат окутывал её, проникая в лёгкие и наполняя их чем-то неуловимо странным.

На стенах висели пучки сушёных растений. Их листья казались почти иссохшими, но их запах был насыщенным, как будто сила этих трав только увеличилась со временем. В углу мерцал очаг, в котором горел ровный, почти спокойный огонь. В подвешенном над огнём чугунном котелке что-то булькало, издавая мягкие, убаюкивающие звуки.

– Садись, – велела женщина, указывая на лавку у стены. Её движения были быстрыми, но не резкими.

Аня осторожно села, но её мышцы оставались напряжёнными. Она не знала, можно ли доверять этим людям, и украдкой искала глазами выход. Её взгляд остановился на мальчике, всё ещё стоящем у двери. Он изучал Аню с любопытством, но не говорил ни слова.

Женщина повернулась к котелку, достала деревянный черпак и начала наливать что-то горячее в кружку.

– Как звать-то тебя? – спросила она, не оборачиваясь.

– Аня, – ответила девочка.

– А я Настасья, – сказала женщина, кивнув, будто сама себе. – А это мой сын, Ярослав.

Мальчик коротко кивнул, продолжая молча разглядывать незваную гостью.

Настасья поставила перед Аней простую деревянную кружку. Напиток пах мятой и чем-то терпким, и этот запах немного успокаивал.

– Ты не отсюда, – сказала женщина, внимательно глядя на девочку. Это был не вопрос, а утверждение, и в нём не было ни капли сомнения.

Аня не знала, что ответить. Она кивнула, опустив глаза.

– Лес не приводит сюда просто так. Это не место для заблудших, – продолжила женщина, и её голос стал жёстче. – Если ты здесь, значит, это зачем-то нужно.

Эти слова поразили Аню, будто резкий порыв ветра внезапно сбил её с ног. Она подняла взгляд, встречаясь с серыми глазами женщины, и попыталась что-то сказать, но не смогла. Слова застряли в горле, оставляя её в тишине, разрываемой лишь потрескиванием огня.

– Так, значит, ты не знаешь, как сюда попала? – продолжила она, усаживаясь на скамью напротив.

– Нет. Я просто… – Аня замялась, с трудом подбирая слова. – Я была в Москве. Это город, и…

– В Москве? – переспросила Настасья, нахмурившись.

– Да, – кивнула Аня. На её плечи, словно груз, навалилась абсурдность сказанного. Слова о Москве, о городе, полном машин, людей и небоскрёбов, звучали здесь нелепо, как попытка объяснить чудо с помощью математики.

Настасья посмотрела на неё с лёгким недоверием, её взгляд изучал девочку так, словно она пыталась понять, лжёт ли Аня или говорит правду. В этой тишине девочка почувствовала, как её ладони начинают потеть, а сердце бьётся быстрее.

– Знать не знаю, где твоя Москва, – наконец произнесла женщина. Её голос звучал задумчиво, слова казались осторожными, словно она взвешивала каждую фразу. – Но если ты оттуда пришла… это, должно быть, не просто так.

Аня почувствовала, как внутри что-то замерло. Эти слова пронзили её, как ледяной ветер.

– Что значит – не просто так? – спросила она, её голос чуть дрогнул. Напряжение росло, сжимая грудь.

Настасья не ответила сразу. Она отвернулась, потянулась к полке, где висели пучки сушёных трав, и сняла один, словно нашла в нём способ избежать неудобного разговора.

– Завтра я отведу тебя к волхву. Он знает больше меня, – сказала она, словно продолжая свой внутренний диалог.