Искажённая реальность Татьяна Наумчик

Страх принижает человека. Как будто под его давлением человек сжимается, становится ниже, мельче, теряет собственную значимость.

Страх подавляет волю и дух. Страх лишает уверенности в себе. Страх смерти, внушаемый нам с детства, страх жизни, внушаемый во взрослом возрасте, – всё это как пульт управления человеком. Страх – мощное оружие для манипуляции.

Это не значит, что нужно идти и кончать с собой и не бояться смерти. Это значит, что нужно расти над своими страхами. Нужно бороться с ними, не поддаваться им. И только когда ты перестанешь бояться, ты встанешь с колен и сможешь дать отпор. Только бесстрашие порождает истинную силу.

Ведь именно страхом окружающих люди захватывают власть, подчиняют себе других. Они заставляют всех вокруг бояться, хотя сами в этот момент могут бояться не меньше. Они получают удовольствие, ведь страх вокруг человека даёт ему безграничную власть.

Насильники, тираны, бандиты – они все выбрали путь жестокости, чтобы внушать страх людям вокруг себя. Страх – основа их власти.

…На долю секунды мне показалось, что это я держу в руках пистолет и смотрю на жалко карабкающихся по балке четверых друзей.

«Что, чёрт возьми, происходит?!»

Голова раскалывалась от дикой, пульсирующей боли. Прямо передо мной, последняя из четверки, шла я сама. Если эти нелепые движения можно было назвать ходьбой.

Тем временем я спокойно перемещалась по железной балке, будто иду по земле. Мне не мешал даже пистолет в руках, прицельно направленный прямо на меня.

Дистанция между нами сокращалась.

«Но я же не могу себя убить!»

Всё это больше походило на жуткую галлюцинацию, на бред. Слишком много «меня» в одном месте.

Я на мгновение зажмурила глаза…

…Острая, пронзительная боль прожигала виски. Руки онемели от напряжения. Пальцы судорожно сжимали руку Феди.

Вот снова я смотрю на бегущих по соседней балке людей с оружием. Мгновение…

…и я снова как будто бы переместилась на эту соседнюю балку и стала той, с пистолетом, ещё мгновение…

…и я снова здесь, с Федей.

Моё сознание металось между двумя «Я» как испуганная белка, прыгающая с ветки на ветку, не в силах найти себе места. Оно разрывалось, не зная, где должно остаться.

Всё началось несколько лет назад, в две тысячи… хотя, пожалуй, стоит начать немного раньше. Чуть больше, чем на четверть века назад.

Я родилась в небольшом городке, который, назову Нудинском, не желая позорить его ещё больше. Это название как нельзя лучше отражает суть моего города.

Нудинск словно застыл в прошлом. Дома, построенные ещё при Союзе, обветшали, новые давно не возводились. Фасады покрылись трещинами, краска облупилась. Ни о каком ремонте, речи давно уже не идёт. Город медленно умирает, теряя остатки былого величия.

После распада СССР заводы начали закрываться. Жители города разъезжались. Нудинск превратился в забытое богом захолустье, где остались лишь те, кому некуда было податься. Я одна из них. Здесь вся моя семья, других родственников у меня нет. Именно в этом городе я встретила свою любовь и вышла замуж.

С Федей, моим мужем, мы учились в одной школе. После девятого класса наши пути разошлись. Несколько лет пролетели, прежде чем судьба свела нас вновь. В Нудинске открылся новый сетевой магазин одежды. Я устроилась туда продавцом – по местным меркам платили очень достойно.

В один из рабочих дней в этот магазин зашёл он – присмотреть себе обновки. Как сейчас помню: «заходит Федечка такой плечистый, в обтягивающей футболке, подчёркивающей его спортивное телосложение, в модных очках в толстой чёрной оправе. Я даже сразу не поняла, что этот парень из нашей школы, – ведь в школе он был незаметным, худеньким, вечно сутулился. Совсем не таким, каким стал сейчас».

Рост у Феди невысокий, да и высоких я не люблю, так как сама низкая. В детстве он носил классические очки, как у моей бабушки, но стеснялся их и часто снимал на переменах. Свои коричневые волосы он не стриг, ходил с туго собранным хвостом, подражая любимым музыкантам.

Его глаза, небесно-голубые и ясные, невозможно было забыть. Мы несколько раз встречались взглядом в школе. В эти моменты у меня всё внутри замирало, сердце начинало биться быстрее, а щёки краснели. Мне кажется, я уже тогда влюбилась в эти глаза, но он меня не замечал, а сама я никогда не решилась бы сделать первый шаг.

В магазине всё было иначе: там обязывали продавцов подходить к покупателям первыми. Тогда и началась наша история. Мы с Федей быстро поняли, что учились в одной школе. Он вспомнил меня. Мы разговорились, пока он рассматривал одежду. Оказалось, что мы и жили совсем недалеко друг от друга.

Воспоминания и общая ностальгия сблизили нас, и мы решили встретиться после работы. Тот вечер мы провели в кафе, обсуждая общих знакомых, потом ещё один, и ещё… Так постепенно наши встречи переросли в отношения, которые уже через год закончились свадьбой.

Феде от бабушки осталась трёхкомнатная квартира на первом этаже – её мы переделали под продуктовый магазин. Мой муж всегда мечтал заниматься собственным делом. Первое время мы жили прямо в магазине, за занавеской, отделяющей торговый зал от нашего скромного быта. Спали на раскладном диване, готовили на крошечной плитке. А ночью прислушивались к каждому шороху в помещении. Так мы стали «бизнесменами», хотя у нас в Нудинске это слово почти не употреблялось – максимум «предприниматель». Городок наш всё-таки больше на деревню похож.

Спустя несколько лет, когда дела пошли в гору, мы наконец-то смогли переехать в собственную однокомнатную квартиру в этом же доме. Небольшую, но зато свою.

Наёмных работников у нас почти не было – только грузчик пару раз в неделю, да сменная продавщица на выходные. У нас был негласный закон, что суббота и воскресенье – это время, которое мы посвящаем исключительно семье и отдыху от работы.

В основном с магазином мы справлялись сами. Федя взял на себя роль водителя и снабженца: ездил в соседний областной центр за товаром. Там вместе с грузчиком загружали «Газель» и возвращались обратно. Я стояла за прилавком с утра до вечера, а ещё раз в неделю занималась бухгалтерией. В итоге у наёмной продавщицы получалось три рабочих дня, а у меня в роли продавца – четыре. Все были довольны, а Люська могла подрабатывать ещё на одной работе.

Её мы удачно нашли в соседнем подъезде. Люське работа была очень нужна: трое детей, муж-пьяница, она одна за всех отдувалась. Развестись с мужем не решалась – он угрожал убить детей. Блеф это или нет, никто не знал и проверять не хотел. Она работала, а он сидел и пропивал её деньги.

У нас в магазине Люське нравилось: много знакомых, иногда новые лица, да и весь район ей был как родной, общительная она очень. В её смены магазин превращался в клуб по обмену новостями и сплетнями.

Не один год мы провели в работе, пока не наладили все процессы и не установили прочные связи с поставщиками. Не сразу мы позволили себе полноценные выходные, а первый настоящий отпуск случился спустя целых шесть лет. Всё утряслось, хоть и бывали накладки, но на жизнь хватало. Не шиковали, но и не голодали.

Выходные мы часто проводили с друзьями или у родителей. Больше всего любили выбираться на природу – у нас тут красота! И леса, и реки, и озёра, и холмы. Летом часто ездили на шашлыки, и каждый раз в новые места. А зимой катались на коньках по замерзшему озеру – даже сами расчищали себе лёд для катаний.

Нам всегда нравился наш город. Мы никогда не думали о переезде – именно здесь мы встретились с Федей, здесь началась наша совместная жизнь, и здесь мы мечтали встретить нашу старость.

Детей у нас не было, да и не хотелось. Посмотришь вокруг – и как-то не тянет. То к нам за водкой ломятся, то соседка в пятнадцать лет родила. На девятом этаже недавно похоронили мальчика – десятилетний ребёнок выбросился из окна. Почему никто не знает. А родители теперь словно тени. Молодёжь, у которой есть возможность, уезжает в большие города и со временем забывает о своих предках. Те, кто остаётся, спиваются или подсаживаются на наркотики. Многих наших знакомых мы уже похоронили.

Жизнь в маленьком городе, где единственное градообразующее предприятие давно закрылось, накладывает свой отпечаток. Ценности меняются, приоритеты смещаются. Перестаёшь стремиться к недостижимому, и начинаешь ценить то, что есть.

Меня в моей жизни устраивало всё. Я не хотела суеты и шума большого города, не хотела ничего менять. Стабильность, спокойствие и размеренность – вот тот самый секрет счастья, который я искала всю свою жизнь. И Федя подарил мне это счастье. Мы были невероятно счастливы вместе.

Наши друзья – Валера и Женя – перебрались в Нудинск ещё до закрытия завода. Валере после техникума предложили на нём место, а Женя с ним. Пусть и не долго завод просуществовал, они так и остались, очарованные тишиной и близостью к природе.

«У вас тут так спокойно, – говорили они, – и до природы рукой подать».

На жизнь ребята зарабатывали тем, что скупали фермерские продукты в окрестных деревнях. И возили их на продажу в областной центр. Любили они природу, животных, но переезжать в деревню не хотели.

«Конечно, воздух там чистый, – рассуждал Валера, – но дров наколи, баню истопи, воды натаскай, скотину накорми – забот полон рот. Да и государство о деревнях особо не заботится: дороги разбиты, свет с перебоями, связь плохая. Деревенская жизнь требует особого склада характера и мужества».