Платон, наконец, понял, что девчонка смеется над ним:

«Ну да… Помоями из котла забрызганный».

Оказывается, убежали не все индейцы. Остановленные рекой, они стояли на дне ущелья и безнадежно глядели на струи воды, завивающиеся над гладкими камнями. Наверху Конг и Ахилл лениво «крошили батон» на их головы, ругали их.

Над обрывом показался кто-то, махающий белой тряпкой, непонятно с кого и откуда снятой. Оказалось, сам вождь – тот, в шкуре черного ягуара, а сейчас еще почему-то в очках.

– Эй, духарики! – выкрикнул он на приличном русском языке. – Хорош пыриться! Всё, кончаем расколбас.

Появившийся перед археологами вождь оказался довольно пожилым. На голове его теперь был шлем из черепа ягуара. Будто из пасти зверя глядело морщинистое очкастое личико.

– Обманули нас. Наврали, что вы какие-то новые конкистадоры. – Вождь достал сигару. – Пришли наше золото отнять. Последнее, наверное. Смотрим, а вы и не похожи на конкистадоров.

– И кто вам такое?.. – первым из петербургских археологов заговорил Конг. – Ага, подрубаю. Один – высокий, другой – маленький. Толстый и тонкий. Пень ясный!

– Они, значит, вас и наняли? – спросил Платон.

Вождь смущенно молчал.

– Фондов не хватает, – наконец, пробормотал он что-то как будто бы неуместное.

– Ладно, будем считать, что ничего не случилось, – неохотно сказал Платон.

Вождь как-то непонятно внимательно глядел на него:

– А ведь мы встречались, профессор Кент. Помните симпозиум в Гаване по охране архитектурных памятников под эгидой ЮНЕСКО. Я ваш коллега, профессор Моралес, археолог. А это все мои студенты. – Он показал пальцем вниз, в ущелье.

– А, гуманитарии, – пренебрежительно заметил Ахилл. – Ну, чего вы там стоите? – крикнул он нижестоящим. – Слышали, что наш проф сказал? Замяли все.

Студенты-индейцы нерешительно выбирались на берег. Те, что уже выбрались, сбились в кучу и, разинув рты, смотрели на рыжеволосую красавицу Диану. Та стояла в стороне, высокомерно задрав курносый нос.

– Мы вас еще в летнем лагере заметили, – продолжал Моралес.

– Какой летний здесь, возле экватора? – проворчал Конг.

– Сейчас каникулы. Мы здесь практические занятия проводим, типа, исторической реконструкции. Полевые работы тоже. Нашего университета лагерь, УИЦА, по-русски говоря.

– Университет индейцев Центральной Америки, – догадался Платон.

Профессор ткнул пальцем в Конга:

– А ты выглядишь точь-в-точь, как один бог из нашего пантеона. Может, тоже родственник? У нас в университете есть потомки богов, учатся.

– Один ваш, видно, так и подумал, – произнес Конг. – Выскочил с какой-то заточкой, когда я фрукты собирал, хотел ткнуть, а потом раздумал.

– Я сам когда-то в Москве учился, в Университете Дружбы Народов. Бывшем Патриса Лумумбы, – все продолжал профессор Моралес. – Меня тут иногда Хуаном Карлосовичем называют, на русский манер.

Титаныч смотрел вверх, в небо.

– Гаснет луч пурпурного заката, – произнес он что-то непонятное. Кажется, процитировал кого-то.

Небо по-южному стремительно темнело. На нем появились пузатые летучие лисицы. Как будто громче и значительнее стал шум реки. Все почему-то замолчали.

– Мы не конкистадоры. Мы ищем неоткрытую пока пирамиду, – признался Платон.

– Ладно, проклоцаем все это. – Кажется, Хуан Карлосович был склонен заканчивать этот разговор. – Сегодня кульно коры отмочили, славно оттопырились, будем считать. Хорошо, что глаз никому копьем не выкололи. Зато теперь вам есть, где остановиться. Будем рады пригласить вас к нам в университет. Пора отвисеться, отдохнуть. У нас и впишитесь на ночь на сколько хотите.

– Знаю я про эту неоткрытую, – говорил шедший рядом с Платоном профессор Моралес. – Мы бы сами давно открыли, только вот деньги… Фондов нету, не дают. Какие здесь открытия! Я с детства все эти места излазил. И этот курган видел, конечно. Все вокруг осмотрено, описан не только каждый камень, но и швы между камнями. Одних диссертаций!..