Они пробирались за глухими задними стенами домов, вдоль огородов, скрываясь в зарослях кукурузы. Там, где огороды кончались, и начинался лес, шла еще одна тропа – широкая, почти дорога. Неожиданно для них на этой дороге появился индеец, с небольшим деревянным барабаном и перьями на голове, быстро пробежал, что-то выкрикивая. Потом под звуки дудок и барабанов возникла колонна. Воины с плетенными из прутьев щитами и заостренными палками шли мимо замерших в кукурузе искателей сокровищ. Солнце посверкивало на обсидановых наконечниках копий. В эту жару индейцы были в стеганых толстых хлопковых доспехах. Среди их высоких хлопковых шляп качались тростниковые трубки и бамбуковые палки – наверное, духовые ружья. Из деревни выходили и присоединялись к колонне мужчины с оружием и без, в доспехах и почти голые.

– Куда это они рассекают? – прошептал Ахилл. – Другое такое же затерянное племя воевать? Абсурд голимый. А это, видно, основной их.

Несколько сильных воинов несли богато украшенные носилки с вождем. Пожилой вождь в накинутой шкуре черного ягуара и в высоком головном уборе из птичьих перьев сидел на них, уткнувшись в какие-то свитки. Совсем как какой-нибудь Платонов коллега на заседании ученого совета.

Наконец, все опустело. Колонна воинов, бегущие за ними дети и галдящие женщины исчезли. Платон, а за ним остальные осторожно выбрались из кукурузы и перебежали через дорогу.

Они снова оказались в лесу. Опять стало прохладно и тихо.

– Странные какие-то индейцы, – заговорила Диана. – Я одного в трусах видела.

– А я у другого заметил бусы из фарфоровых изоляторов, старинных, – добавил Ахилл.

Они снова двигались через лес, точно на юг, но шли недолго. Опять послышались ставшие знакомыми голоса индейцев. «Месоамериканцев», как называл их Платон. Голоса звучали повсюду и как будто вокруг. Вскоре сквозь заросли гигантского папоротника кладоискатели увидели бревенчатый частокол. За ним поднималась древняя, совсем развалившаяся замшелая пирамида. У подножия пирамиды и на ее ступенях стояли индейцы. Те самые, повстречавшиеся недавно. Где-то невдалеке по-прежнему шумела река.

Пришлось идти вдоль частокола с насаженными на него черепами. Оказалось, на вершине пирамиды стоит каменная статуя. Идол. А перед ней вождь в шкуре ягуара, подняв к небу руки.

«Воздев», – всплыло в памяти. Солнце, ослепляя, горело прямо над каменной головой.

Кладоискатели все пробирались вдоль бревенчатой ограды. Стало слышно завывающее бормотание вождя, появилось лицо идола.

– Смотрите! – Диана показывала рукой на что-то.

Каменная клыкастая, квадратная морда была измазана яркой, блестящей на солнце кровью. Потеки свежей крови остались на ступенях.

– Вот гады, – пробормотал Ахилл.

У пирамиды вдруг закричали, замахали копьями и духовыми трубками, загремели барабаны. К вершине поднимались два крепких воина и между ними девушка, почти обнаженная, со связанными впереди руками. Лица ее не было видно под свесившимися, распущенными иссиня-черными волосами. Девушка едва переступала ногами, воины тащили ее по ступеням.

– Что они собираются с ней сделать? – шепотом спросила Диана.

Все промолчали. Диана вытянула перед собой пустые руки, сжала кулаки.

– Щас я их пугну… Придется, – пробормотал Титаныч и прицелился.

Выстрел из его мощного ружья громыхнул неожиданно для всех. Крупная дробь ударила в голову идола и разлетелась веером.

Загалдели и заметались индейцы, запрыгали сверху по ступеням.

Кто-то схватил Диану за локоть, они отходили в глубину леса. Оказались на большой поляне, усеянной вылезающими из земли валунами. Взобрались на самый большой – покрытый зеленым мохом и похожий на гигантский кочан капусты. Сидели, плотно прижавшись друг к другу.