– Королеву? – переспросил Бартош.

– Да, мы подадим прошение папе. У нас будет королевство, а Илария станет нашей королевой, – вдохновенно произнес Давид.

– Прекрасной королевой, у которой, уверен, будет много поклонников, – заметил Мешко. – Не боишься, что, оставив ее одну, ты подашь ей повод встать на скользкую дорожку порока?

– Вот и я о том беспокоюсь, – поддакнул Януш. – Не хотелось бы иметь королеву с дурной репутацией.

– Ее репутация будет безупречной, – пообещал князь. – Она будет доброй христианкой, посещая мессы каждое воскресенье, жертвуя на костелы крупные суммы и регулярно исповедуясь своему духовнику. Наша королева станет строить аббатства, укреплять города, заниматься благотворительностью.

– Как ты можешь утверждать, что она будет регулярно исповедоваться духовнику? – фыркнул Хайнрич. – Ты слишком много на себя берешь, княжна, может, и не знает, что ты тут говоришь… Или она во всем тебя слушается?

– И в самом деле, князь, – поддержал Бартош. – Не мешало бы услышать саму Иларию.

Давид предполагал подобный исход и возражать не стал. Он решил не посылать за племянницей, а отправился за ней сам.

Княжна проводила этот вечер с бабушкой в восточной комнате. Там, в тусклом пламени свечей, их лица едва были различимы. За окном уже стемнело, и вдовствующая княгиня собиралась отправить внучку спать, когда Давид зашел за ней. Илария, весь вечер бросавшая нетерпеливые взгляды на дверь, тут же встала и подошла к дяде.

– Ну что? Ты готова? – спросил он.

– Думаю, что да.

– Давид, куда ты ведешь ее? – строго спросила княгиня Анна.

– Матушка, это наше с ней дело.

Князь пропустил племянницу вперед, и вместе они скрылись за дверью.

В коридоре сгустились сумерки, и Илария, чувствуя сильное волнение, взяла дядю за руку:

– Все идет по плану? Мне нужно лишь подтвердить привилегии, что ты озвучишь?

– Да, идем.

Давид крепко сжал ее руку, и они быстро спустились на первый этаж.

Илария очень волновалась и перед входом в зал попросила его остановиться на мгновение.

– Дядя, а не могут эти люди подставить меня и потом пожаловаться отцу и обвинить в заговоре?

– Они на твоей стороне и не пойдут к Бориславу на поклон, уверяю тебя.

– А если я что-то не так скажу и они разочаруются во мне?

– Запомни: чем увереннее говоришь, тем больше доверия к твоим словам. Даже если ты несешь полный вздор, говори это так, словно это неоспоримая истина. – Князь мягко пожал ее руку. – Пойдем.

Илария глубоко вздохнула и переступила порог зала. Давид подвел племянницу к собравшимся и предложил ей место во главе стола, оставшись стоять рядом.

– Господа, княжна здесь и готова подтвердить мои слова.

Магнат Бартош, так некстати оказавшийся сидящим справа от Иларии, дерзко спросил у нее:

– Скажите, княжна, действительно ли вы согласны дать нам все те привилегии, о которых говорил ваш достопочтенный дядюшка?

– Князь, а вы зачитайте еще раз грамоту, – предложил сосед Януш.

Давид выполнил его просьбу и повторил все, что сказал ранее: создание Королевского Совета и новые привилегии для шляхты и рыцарства.

Илария слушала очень внимательно и, когда князь закончил, сказала:

– Все это разумно, я не имею возражений.

– Княжна, – обратился к ней Мешко, – а что, если добавить к этому списку еще несколько пунктов? Я, допустим, хочу, чтобы крестьяне не смели покидать своего землевладельца. А то как посмотришь, мужики переходят, куда им вздумается: не понравилось у князя Давида, отправлюсь-ка к его соседу Янушу; не по душе Каспер, уйду вовсе на службу к воеводе Матеушу. Разве это дело?