– Нет, конечно. Он принадлежит каким-то людям, но их еще долго не будет, можешь не беспокоиться. – Натан преспокойно проходит налево, на кухню, где на плите стоит большая кастрюля, а на столе так и остались следы приготовления чего-то, что явно было не супом. На чистое место он выкладывает завернутые в тряпочки пучки каких-то растений.

– То есть мы вломились в чужой дом?!

Что-то мне перестает это нравиться.

– Извини, ты же человек, ты, конечно же, более щепетильна в том, что касается человеческой собственности. Я это не учел.

– А ты что не человек?! – Снова чувствую, что у меня крыша едет. Будучи снова в нормальном мире, где растения зеленого цвета, а туман не затуманивает сознание, свыкнуться со всей этой чертовщиной вновь становится непосильной задачей.

– Сейчас я тебе успокоительный сбор заварю, – Натан преспокойно щелкает рычажком на электрическом чайнике. На сей раз на нем рубашка-косоворотка, и в целом он выглядит чуждо и неуместно на современной кухне, на которой он, тем не менее, распоряжается как у себя дома.

– Так ты не человек? – повторяю я вопрос, присаживаясь на всякий случай на высокий стул возле длинной столешницы, разделяющей кухонную зону от обеденной.

– Я инзрак, – произносит Натан загадочно.

– И что это, очередной вид нежити?

– Нет, мы все же живые, но не полностью.

– Поясни!

– Может быть, ты где-то читала или слышала, что в старину в вашем мире бытовало поверье про детей, проклятых их родителями? Даже если мать просто в минуту раздражения в сердцах воскликнула “да иди ты к черту” или “чтоб тебя леший забрал”, если это было произнесено в недобрый час, про который никто не знает, когда он пробьет, проклятый ребенок попадает в распоряжение нечистой силы, лишаясь родовой защиты. Такие дети пропадают, говорят, их уводят некие старики, чтобы воспитывать в своих собственных домах на границе между миром живых и миром мертвых. По другим поверьям проклятые попадают в потусторонний мир и вынуждены скитаться там, в тумане, без возможности когда-либо вернуться домой к своим близким.

– Неужели, что-то из этого правда?

– На самом деле, проклятым можно стать по разным причинам, совершив какое-либо прегрешение или просто из-за неудачных обстоятельств. И это касается не только детей. Но приведу пример своего предка. Мой дед рассказывал мне, что в детстве, когда ему было лет восемь, он ходил по грибы да умудрился посеять где-то кузовок. Мать заругалась, так что он вернулся в лес, чтобы его найти. Ходил, ходил там до темноты, уже понимать начал, что потерялся совсем, зато увидел вдруг свой кузовок – на пеньке стоял. Подошел, а это не кузовок, а старичок на пеньке сидит. Маленький, сухонький, с длинной косматой бородой. Старичок сказал, что выведет его к деревне, она рядом совсем, но вместо этого привел его в свою лачугу в лесу. Там он угостил моего предка ужином, да спать положил. Больше мой дед свою семью никогда не видел, а когда через годы набрел наконец на свою деревню, увидел ее уже заброшенной, а свой отчий дом пустым и заколоченным.

– Это ужасно! Как же получается, он остался жить в потустороннем мире и что, семью там завел?

– Да, проклятые и их потомки, родившиеся уже в неявном мире, мы постепенно создали там свою цивилизацию и живем по своим законам.

– Но вы научились возвращаться назад, в реальный мир?

– Скорее, научились с ним взаимодействовать. В явном мире мы не можем долго находиться, да и не очень хотим. Для нас он слишком странный, он сводит нас с ума.

– Хорошо, но вы все равно же остались людьми. В отличие от нежити, вроде вампиров и упырей. Я правильно понимаю?