– Это не от меня! – тут же возмущается вампир, хоть немного придя в тонус.

Чем-то действительно сильно воняет, но я решаю не проверять, что там за падаль валяется возле дорожки. Туман перед нами расступился, и при лунном свете становится видно достаточно далеко. От перекошенной старой калитки дальше идет простая тропинка, прямо через широкое поле к длинному деревянному строению с покатой крышей. Видимо, это и есть так называемая свиноферма. Каких-либо других строений на участке не видно.

– Нам туда, – подтверждает Киган скорбно.

– А упыри эти, они сейчас могут находиться под землей в могилах где-то на этом поле? – шепотом спрашиваю я, все время оглядываясь вокруг, пока мы идем к постройке. Трава вокруг нас недавно покошена, и кое-где в ней виднеются проплешины.

– Таких интимных подробностей я не знаю, – так же шепотом отвечает вампир.

– Вряд ли, – качаю я головой, – они бы огородили свои могилки, чтобы свиньи по ним не гуляли. А я ничего такого не вижу.

– Может они их гулять и не выпускают.

В тишине мы практически подкрадываемся к строению, не знаю, есть ли в этом какой-то смысл. Киган дергает на себя ручку двери и заглядывает внутрь. – Ну, пошли. – Говорит он умирающим голосом. В лунном свете он и вправду выглядит как покойник. Ему явно сейчас не помешало бы еще раз заправиться, и я снова жалею, что не взяла в это путешествие по чужим кошмарам свою фляжку.

Внутренняя планировка свинарника оказывается довольно эксцентричной. Загоны для животных формируют между собой нечто вроде лабиринта. Также произвольно по площади раскиданы столбы, соединенные поверху досками или расщепленными вдоль бревнами. К ним привинчены редкие фонари. Под крышей у обоих концов строения находятся коморки с приставленными к ним лестницами.

– Эдна! – неуверенно зовет Киган.

– Сюда! – слышится женский голос откуда-то издали.

Вампир снова тяжело вздыхает и плетется туда по изломанному проходу между загонами. Я следую за ним, радуясь, что пока никаких следов человеческих убийств и прочих непотребств не замечаю. Со всех сторон несется хрюканье и повизгивание потревоженных свиней. В щелях грубо сколоченных ограждений виднеются любопытные маленькие глазки и розовые пятачки.

Киган первым забирается по лестнице в коморку под крышей. Я преодолеваю последнюю ступень, когда тот уже вовсю раскланивается со своею знакомой. Эдна оказывается женщиной средних лет в длинном льняном платье с немного растрепанными волосами, живым взглядом и суетливыми движениями. Ничто в ее облике не выдает в ней кровожадную нежить, любящую от случая к случаю побаловать себя человечинкой. Перед нашим приходом она видимо сидела за побитым жизнью письменным столом и заполняла журнал. Кроме этого стола и стула в коморке другой мебели нет. Еще такие же журналы и ворох бумаг лежат как попало на полу. Рядом со столом стоит клетка с маленьким пятнистым поросенком. Увидев новые лица, он начинает биться о прутья и истерически визжать, словно пытаясь привлечь к себе внимание.

– Ну что ты нервничаешь, прелесть моя? – сюсюкает с ним Эдна, без малейших усилий поднимая клетку с пола и водружая ее к себе на стол.

– Скажи, пожалуйста, – смущенно обращается к ней Киган, – ты или кто-нибудь из твоих братьев были вчера в клубе?

– Точно так, была, конечно, – подтверждает женщина. – Пропустить стаканчик, послушать музыку – это я всегда готова, тем более в полнолуние. Душа требует чего-то такого, светлого.

– А ты спускалась в красную комнату? Ну, ты знаешь.

– Спускалась, а как же! – Эдна переходит на доверительный шепот. – В той красной комнате есть дверь, черная как крыло ворона. Через нее можно попасть на тот свет. Место темное, страшное. Огни пылают во мраке, и рев смерти достигает твоих ушей со всех сторон. Люди пляшут до исступления в попытках забыть свою грешную жизнь, отбросить оковы слабых тщедушных тел, оторвать от них свои истерзанные души и принести их во владение дьяволу, наблюдающему за ними с возвышения за оградой из вращающихся дисков.