Такси визжит шинами и резко тормозит у подъезда. Отсалютировав мне бутылкой, Малиновский расплывается в пьяной улыбке:

- Лапуля, а вот и я, собственной персоной. Ждала меня - и я приехал, - сделав глоток, изумлённо качает головой: - Да ты просто богиня в этом платье.

- Ты где был? У нас регистрация с минуты на минуту!

- Не волнуйся, мой друг Лапкин доставит нас быстрее ветра.

- Я Шапкин, - бурчит с водительского кресла угрюмый мужик, но Малиновский лишь машет рукой:

- Мой друг Лапкин-Шапкин доставит нас в любую точку Москвы за считанные, - и тянет из бумажника пятитысячную купюру, - минуты.

Да он просто в дюпель! Идиота кусок. Послать бы его куда подальше, но три миллиона так органично вписались в мои планы на будущее, что я плюю на гордость и, не дожидаясь, когда он выйдет из машины, иду к ней сама, придерживая рукой подол свадебного платья.

Малиновский давит на ручку двери и выкатывается на улицу: на нём строгие чёрные брюки, криво застёгнутая белая рубашка и, в довершение, как вишенка на торте - на шее болтается развязанный галстук-бабочка.

- Лапу-у-уля, позволь за тобой поухаживать, - Малиновский делает кривой реверанс и оборачивается на ошалевших соседок на лавочке: - Дамы. Чудесный день, не правда ли?

- Прекрати меня позорить! - шиплю одними губами и, отказавшись от помощи, неуклюже забираюсь на заднее сиденье такси. Богдан в недоумении разводит руками и плюхается рядом, обдав меня алкогольным амбре.

- Готова стать моей, женщина?

- А не пошёл бы ты! Эта свадьба войдёт в книгу рекордов как сама короткая свадьба в мире, потому что едва нас распишут, я с тобой разведусь! - отпихиваю его намеревающуюся устроиться на моём плече руку и рычу водиле:

- Ну, и чего мы стоим?!

Пока мы петляем по двору, в поисках выезда на главную дорогу, уговариваю себя не психовать и относиться ко всему проще.

Этот оболтус мне никто - банкомат, который скоро подарит мне кучу денег, на которые я смогу осуществить свою мечту и встретиться, наконец, с самым лучшим мужчиной на земле. Мой Джон. Разумеется, я не посвятила его в сей нелепый фарс: ну зачем ему знать, что совсем скоро я стану законной женой главного красавчик университета и по совместительству внука миллионера?

- Лапуля, хочешь шампанского? - Малиновский тычет мне под нос горлышко с ободранной фольгой, и я вновь отпихиваю его руку. Демонстративно отворачиваюсь и изучаю сквозь пыльное окно однотипные постройки нашего спального района.

Не буду с ним даже говорить! Чести много! Но в противовес себе же не выдерживаю:

- Ты где так надрался?

- Так мальчишник же, традиция.

- Мог бы потом накидаться, развод обмыть. Эти старые грымзы так на нас смотрели, теперь по всему району слух разнесут.

Малиновский снова расплывается в довольной улыбке и, кивая на меня, смотрит в прямоугольник зеркала на водилу:

- Смотри-ка, Лапкин, ещё не поженились, а уже пилит.

- Да нафиг ты мне сдался - пилить, - ловлю на себе угрюмый взгляд Лапкина-Шапкина и добавляю тихо: - Просто ты мне омерзителен!

- Серьёзно? Прям совсем-совсем противен? - горячая ладонь нагло проходится по оголённому участку спины и я задыхаюсь от возмущения, его вопиющей наглости и .... злости на саму себя, потому что прикосновение на самом деле совсем не отталкивающее, а скорее даже наоборот...

Стиснув зубы, оборачиваюсь, и не мигая смотрю в покрасневшие, но по-прежнему ясные васильковые глаза будущего временного фиктивного мужа.

- Да, совсем-совсем. Ты невыносимый напыщенный павлин и ты мне ни капли не нравишься, Малиновский. Не старайся, твои дешёвые приёмы со мной не работают.

- А мурашки-то чего побежали? - ухмыляется он, и я интенсивно растираю ладонями покрывшиеся пупырышками предплечья.