Марион Л. Старки была так впечатлена, прочитав роман «Взгляни на дом свой, Ангел», что решила встретиться с его автором; поскольку она иногда писала для «Boston Evening Transcript», она договорилась с газетой о поездке в Нью-Йорк, чтобы взять интервью у Вулфа. Через несколько недель после появления статьи Вулф написал письмо, чтобы поблагодарить Старки за ее «приятное письмо и копии интервью». Больше, по его словам, ему ничего не нужно, так как бостонский друг прислал «огромный пакет по почте, в котором, должно быть, 50 или 100 экземпляров». Он похвалил интервью: «Я не могу представить, сколько терпения и труда потребовалось, чтобы придать порядок и связность моим потокам речи. Я только хотел бы, чтобы я действительно мог выражать свои мысли так же ясно и четко, как вы заставляли меня говорить. Если вы действительно писали каждое слово между чихами при сенной лихорадке – тогда, думаю, кто-то из нас должен попытаться заразиться этой болезнью». Он сожалел, что она не смогла связаться с ним во время недавней остановки в Нью-Йорке, и с большей разборчивостью, чем обычно, дал ей свой номер телефона и бруклинский адрес. «Пожалуйста, позвольте мне увидеться с вами в следующий раз», умолял он. «До свидания и удачи вам всем в этом году. В конце октября меня пригласили в Университет штата Валлис, но я не думаю, что смогу вырваться. Я работаю, как обычно, и не хочу прекращать работу. Со всеми добрыми пожеланиями здоровья и успехов». (Это письмо хранится в Специальных фондах Библиотеки Мугара Бостонского университета).

Статья «Томас Вулф из Северной Каролины – молодой американский писатель, который прославился благодаря своему первому роману» сопровождалась рисунком с изображением романиста.

Два октября [года] назад горный город Эшвилл, штат Северная Каролина, проснулся в немалом волнении, обнаружив себя прославленным на 600 страницах гигантского романа под названием «Взгляни на дом свой, Ангел». Первый роман неизвестного, двадцатидевятилетнего Томаса Вулфа, бывшего мальчика из Эшвилла, не был обычным романом, который пропустят и забудут. Критики оценили его по достоинству, Синклер Льюис нашел повод в своей стокгольмской речи при получении Нобелевской премии назвать его автора одним из самых многообещающих писателей Америки. Эшвилл взволновало не то, что он произвел на свет возможно великого автора, а то, что он произвел на свет писателя, который написал об Эшвилле с постыдными подробностями.

Он, конечно, не называл город по имени. Он замаскировал его под Альтамонт. Но для любого, кто хоть немного знаком с Каролинским нагорьем, Альтамонт был ярким и безошибочным Эшвиллом. Это был такой портрет, который нелегко было процитировать в брошюрах, подготовленных Торговой палатой для рекламы «страны неба». Не то чтобы это была сатира в духе Синклера Льюиса. Это было прямое, почти наивно правдивое и полное откровение красоты и уродства жизни и человечества, пережитых мальчиком, выросшим в горном городе.

А больше всего взволновал народ тот факт, что читателям «Взгляни на дом свой, Ангел» показалось, что они могут узнать дословные портреты различных горожан. Действительно, говорят, что кондукторы трамваев до сих пор указывают незнакомым людям, где жил тот или иной персонаж. Правда это или нет, я не знаю, но когда я посетила это место в июне прошлого года, служащий автобусного терминала назвал мне двух или трех персонажей, которые, как он заверил меня, были жителями из плоти и крови, и указал место на площади, где, по его словам, мраморный ангел когда-то смотрел из магазина Ганта на Большие Дымчатые горы.