Мы отправились в другую больницу, и там началась жесть. Рядом с моей палатой люди курили, а у меня пневмония. Там даже в соседней палате красили, прикинь! Красили! Халатное отношение ко всему. Этажом выше смертники жили. Или как они называются? Короче, жесть полнейшая, и я там ещё пару раз помер. В итоге с температурой, с пневмонией меня выписали. Сказали, что не могут меня вылечить. Прикинь! Выписали с температурой и при смерти.

Поехали в другую больницу. Там при мне мужик умер на соседней кровати (усмехается). Ой, история вообще офигенная. Меня опять в реанимацию положили, и там благодаря только одному врачу, которая постоянно за мной присматривала, брала анализы, смог выжить. Я уже был просто никакой, просто никакой. Я уже был, знаешь… Даже Кощей Бессмертный казался по сравнению со мной толстяком. У меня всё высохло, и не было сил вообще ни на что. Даже поворачиваться не хотел. То есть абсолютно уже всё. Всё.

В этой больнице мне вылечили третью пневмонию. С момента аварии я умирал шесть раз. Шесть раз меня воскрешали. День рождения я справил в больнице – 8 апреля, а числа 20-го меня выписали домой с трубкой из шеи, подключённой к аппарату для отсасывания жидкости. Я вообще не мог шевелиться. В течение года ко мне приходил Зуев Александр Станиславович и ставил меня «на ноги». Заставлял двигаться, поворачиваться. Супруга откармливала меня.

Кормление – это отдельная песня. Врачи же работают по схеме, им же насрать на то, какой ты на самом деле. А я семь лет до этого не ел мяса, и мой организм просто отвык переваривать животный белок. А врачи: «Тебе надо мясо!» Родители подскочили: «Тебе надо есть мясо! Мясо! Мясо!» В итоге из-за этого мяса проблемы были, и помирал я тоже от этого. Потому что организм и так был ослаблен, а в него ещё впихивают мясо, которое он не может переварить. Потому что желудок давно заточен под другую еду. Ну и в итоге – жопа. А когда домой приехал, супруга начала меня уже нормально кормить, и я быстро, в течение двух-трёх недель, стал розоветь и приходить в себя.

Вот. И практически в течение всего года жене было очень тяжело. Постоянно ей приходилось находиться рядом со мной, помогать мне поворачиваться каждые два часа, иначе пролежни. Слава Богу, пролежней не было, потому что супруга заботилась обо мне: вовремя поворачивала, подкладывала кучу подушек… Только через год я научился поворачиваться, как-то двигаться по кровати. А сидеть не мог. Давление сразу падало. Купили специальную кровать, которая автоматически поднимает спинку, но даже это не помогало. Я начал тренироваться и в итоге смог понемногу сидеть.

Этот год был самый сложный. Я ничего не мог делать, а для любого мужчины, воина, защитника реализация – это самое важное в жизни. Даже не настолько семья, насколько реализоваться в мире, социуме. А я просто не мог. Я забивал всё своё время фильмами, сериалами, книгами. Больше спал для того, чтобы в этой реальности не находиться. Потому что здесь я был практически овощем.

Очень сложный был год. И большой вопрос у меня был тогда: за что? За что и почему? Почему? Ведь я же прожил очень хорошую, добропорядочную жизнь. Я грешил, конечно же, грешил. Но если сравнивать с остальными людьми, то у меня очень хорошая и добропорядочная жизнь была. Очень благостная, можно сказать. Особенно последние семь лет перед аварией. Я шёл по духовному пути. В чём причина, я не мог понять. Разговаривал с Ним, обижался на Него, пытался понять. Духовные учителя, наставники говорили, в чём причина, но я не слышал. Я не слышал и не понимал, зачем мне это нужно. Да, они говорили, что ты здесь ещё нужен… Это всё слова, понимаешь? Это не находило отклика в моём сердце, потому что я был очень сильно обижен. Потому что вся жизнь просто сломалась. В момент. В один момент вся жизнь просто сломалась. Я уже понимал, что её не вернуть. Хоть и все врачи говорили: «Ты пойдёшь, ты пойдёшь…» Но я понимал уже тогда, хоть и верил им, что вероятность мала. Очень мала.