Охотники очухивались, обсуждали драку, постепенно собирались обратно на собрание.

Я думал, что все с удовольствием согласятся жертвовать Мамонту, а не Тигру. Мамонт может решить дело миром. Если же сражаться, то Тигр кровожаден, и, даже, если мы прогоним тех, все равно погибнет много наших. Но все сошли с ума и хотели только крови, крови, крови.

Вождь опять встал на подиум, поднял руку, все замолчали.

– Итак, – изрек Вождь, – Истина доказана: Мамонта не существует, Тигр существует. Вывод: Предательский Мыш ошибся, мы продолжаем войну.

– Тогда исторгнуть его! Исторгнуть на крапиву!46 – Загорланили охотники.

– Да ну его всё к Сому, – подумал я, – И меня исторгнут, и племя вымрет.

– Хорошо, – громко сказал я – жертвуйте Тигру, я согласен.

– Да нет, так нельзя – с досадой сказал Шаман, – Тигр требует рвения, ему даже искренней добровольности. Ему нужно, чтобы нутро кипело. Тигр – божок боя, вы можете представить, чтобы в бой шли из-под палки?

– Тогда исторжение. – Подвел итог Вождь. – Кто против? – Все были за.

– Исполнить. – Сухо приказал Вождь и указал жезлом-копьеметалкой на четверых охотников.

Что ты ощущаешь, глядя на свой отрубленный палец? Ты еще чувствуешь и двигаешь им – но чувствуешь ничего и двигаешь никак. А что чувствует сам отрубленный палец? Примерно то же чувствует изгнанный из племени. Для него закрыто даже самоубийство – ведь изгнанный даже на том свете не присоединится к племени. Присоединяет к племени только ритуал Общего Рождения47.

Однако есть еще Мамонт, можно попробовать присоединиться к Нему48. Пожалуй, так и сделаю. Я уже по нескольку раз споткнулся о траву и корни, задел глазами ветки, покарябался о сучки – помощники Тигра больше не защищали. Спасибо Малому Совету: когда воины раскачали меня и бросили в лес, помощник Вождя кинул мне вслед пару тюков с барахлом. Там были копья, копьеметалки, ножи, топоры, а еще шкурные плащи, жильные нитки – и прочая мелочь. И каменный туесок с огнем – за это особенное спасибо. Короче, как принести себя в жертву Мамонту? По Ритуалу, Шаман разжигает жертвенный очаг из мамонтовых лопаток, Вождь вскрывает жертвенецу грудную клетку, вырывает сердце и кидает в очаг. Огонь есть, охотники рассказывали, где видели останки мамонтов. Вскрыть грудную клетку и вырвать сердце, пожалуй, смогу – а кинуть в огонь? Можно собрать большой костер из многих бревен, зажечь, влезть на него и вскрыть грудь над ним. Нет, нельзя – так приносится всесожжение Сому.

Можно еще украсть девушку и основать свое Племя. Нет, это уже совсем чушь.

– Да пошло оно всё к Сому! – Была моя последняя мысль.

Внезапно даже не силы оставили, силы в теле были, но не было сил включить эти силы. Я рухнул на подстилку из лишайника и хвои. Была воля, и было желание пойти, но не было чего-то между желанием и волей. Потом потухла воля, потом – желания, только ум лениво перебирал варианты, потом остановился и ум. Вечерело, потом светлело, потом прекратилось отслеживание времени.

В лицо ударил воздух. Я открыл глаза. Были желания и воля, всё было на месте. Были мысли и чувства, только хреновые. Я лежал на боку головой на замшелой гнилушке. Передо мной стоял ворон – совсем близко, в ладони от глаз. Наверное, он подумал, что я мертвый. Я моргнул и сел. Нет, Ворон стоял в трех шагах, просто Он был ростом с меня.

– Здрасьте. – Кивнул я.

– Здрасьте. – Описав клювом изящную дугу, кивнул Он. – А теперь по Ритуалу.

Я спохватился, вскочил, быстро подумал: «Кто я? Я же больше не Волчешкурый», припал на колени, воткнул голову в подстилку.

– О Ворон, хозяин Подземного Неба! Жертвенец Мамонта приветствует тебя! – И застыл, как положено.