Он задумчиво посмотрел на свои руки, которые лежали на столе, и добавил:

– Взрыв напугал всех, но, знаешь, что самое странное? Силестины не выгнали меня. Они сказали: Ты разрушил, значит, знаешь, как построить заново.

– И тогда ты решил стать алхимиком? – спросила Анна, пытаясь понять его логику.

– Не сразу, – признался он. – Сначала меня заставили работать на коллегию, помогая ремонтировать всё, что я испортил. А там я увидел настоящую алхимию. Искру, андамарины, зелья… Это было как магия, но с логикой, понимаешь?

Анна кивнула, понимая, что именно это могло привлечь Янгуса – сочетание хаоса и порядка, которые он, похоже, инстинктивно искал.

– И что тебя зацепило?

– Возможность менять мир, – ответил он, его голос стал серьёзным, что было для него непривычно. – Я понял, что не хочу быть просто разрушителем. Я хотел создавать. Делать что-то, что останется после меня.

Он выпрямился, улыбнувшись:

– Но, конечно, мой путь был не без взрывов. Ты бы видела мою первую лабораторию – она сгорела через неделю.

Анна рассмеялась, представив это.

– Звучит так, будто ты находишь баланс между хаосом и порядком.

– Именно! – подтвердил он, поднимая пузырёк с очередной жидкостью. – Инсоленс – это мир, который постоянно меняется. Здесь Искра не просто энергия, а что-то живое, что мы до конца не понимаем. Я хочу быть тем, кто приручит её. Ну или хотя бы сделает пару эпических открытий по пути.

Анна смотрела на него с новой теплотой. За шутками и беззаботностью Янгуса скрывался человек, который превратил свой хаос в стремление к чему-то большему.

– Ты удивительный, Янгус, – сказала она наконец.

– Знаю, – ухмыльнулся он, снова возвращаясь к работе.

После короткой паузы они вернулись к работе. Анна аккуратно перемешивала жидкость в колбе, следуя указаниям Янгуса, который теперь выглядел сосредоточенным и уверенным. Его голос звучал спокойно, но с едва уловимой ноткой энтузиазма, особенно когда он говорил о нюансах смешивания компонентов.

– Добавь ещё три капли эссенции, но не больше, – предупредил он, наблюдая за каждым её движением.

– Поняла, – отозвалась Анна, осторожно наклоняя пипетку.

Комната наполнилась тихим звуком бурлящей жидкости и лёгким ароматом трав. Несмотря на их концентрацию, Анна не могла избавиться от вопросов, кружащих в её голове. Этот мир – с его Искрой, андамаринами, алхимией – был настолько сложным и непостижимым, что она чувствовала себя гостьей, которая едва успела распаковать чемодан.

Но среди всех загадок Инсоленса, одна занимала её больше всего. Авриал Аластор.

Анна украдкой взглянула на Янгуса, который с энтузиазмом что-то записывал на клочке бумаги. Она вспомнила, как Аластор говорил о защите, о своей ответственности. Его холодный взгляд, его внушительное спокойствие – всё это казалось ей завесой, скрывающей настоящего человека.

Наконец, она решилась.

– Янгус, – осторожно начала она, стараясь звучать так, будто её вопрос был чисто случайным. – А что ты можешь рассказать об авриале Аласторе? Только без шуток.

Янгус замер, его рука с карандашом зависла над бумагой. Затем он медленно поднял взгляд на неё, его разноцветные глаза – один зелёный, другой карий – вспыхнули интересом.

– Аластор? – протянул он, его тон стал более задумчивым. – Ты правда хочешь знать?

Анна кивнула, стараясь не показать, как сильно её волнует этот вопрос.

– Да. Мне кажется, что он… сложнее, чем пытается казаться.

Янгус усмехнулся, откинувшись на стуле.

– О, Анна, ты даже не представляешь, насколько он сложен. Это авриал, который всегда думает на несколько шагов вперёд. Его планы и намерения редко бывают очевидны. Но в одном я уверен: для него Инсоленс всегда стоит на первом месте.