– Всё лучше, чем в психушку, – говорит она, улыбаясь. – Да и до Берлина тут недалеко. Мне вот тоже позарез надо в цити.

Словом «цити» она называет сити[7], то есть Берлин, и при этом делает такое лицо, как будто предлагает Финну самую крутую вещь на свете.

Но он всё сомневается.

– А если нас засекут…

– Тогда – в психушку. В общем, решай быстрей, пока они там лялякают.

Финн ещё раз смотрит на полицейских, которые протягивают водителю грузовика какую-то бумажку на подпись. В голове у него роятся мысли. Ему как можно скорее надо домой. Вообще-то полицейские должны были ему помочь. И проводник должен был, но не помог! До сих пор взрослые не только не помогли ему, но всё время мешали. И уж чего-чего, а в психушку он точно не хочет! Наверняка мама с папой его поймут.

Он снова смотрит на девочку.

– А что скажет твой папа? – и Финн показывает на грузовик.

Девочка презрительно выплёвывает жвачку.

– Он мне не папа. Ну что, бежим?

Потом всё происходит очень быстро. Финн тихонько приоткрывает дверь, вышмыгивает из полицейской машины и, пригнувшись, прячется за девочкой. Вместе они крадутся прочь от машины и уже успевают отойти на порядочное расстояние, как вдруг у них за спиной раздаётся вопль толстяка:

– Эй! Вы куда?!

И тут как по команде они начинают бежать. Финн несётся изо всех сил, ну а девочка мчится ещё быстрее – только пятки сверкают. Ботинки стучат по асфальту, волосы развеваются.

– Стоять! – гремит позади голос дылды.

Но дети и не думают останавливаться. Они теперь бегут вдоль домов. Финн задыхается. Девочка делает небольшую петлю и ныряет в какой-то проулок. Финн бросается за ней, и вот они уже оба в тёмной подворотне, окружённой высокой стеной. Такую не перелезешь.

– Ну класс! – говорит Финн, еле дыша. – И что теперь?!

Сзади приближаются шаги полицейских.

Девочка кивает на большой мусорный контейнер и откидывает крышку.

– Сюда!

Финн кривится.

– Что, прямо внутрь?!

– А куда ещё?!

Она лезет в контейнер, и Финн – была не была – прыгает следом. Девочка поспешно прикрывает крышку.

– Фу, какая гадость! – Финн зажимает себе нос.

– Тс-с-с, – шикает девочка и выглядывает в узкую щёлку под крышкой.

Финн смотрит туда же и видит полицейских, которые уже во дворе.

– Ща мы их сцапаем, если они тут, – пищит толстяк. И они с дылдой принимаются обыскивать двор.

«Только не в мусор! Только не в мусор!» – думает про себя Финн. И как раз в этот момент дылда замечает контейнер.

– Может, они там?

Оба подходят вплотную к контейнеру. Дети в ужасе переглядываются. Что делать?!

Выход один – спрятаться в мусоре. Нырнуть поглубже в пластиковые бутылки, чайные пакетики, пожухлые листья салата, баночки с высохшей краской, тюбики из-под зубной пасты, тухлые помидоры, яичную скорлупу, рваные кроссовки… И затаиться во всём этом на самом дне. Финн быстро прокапывает себе лаз в плотном слое мусора и вдруг чувствует, что влип во что-то мягкое. Как раз в этот момент крышка над ними приоткрывается, и в образовавшемся отверстии появляется лицо толстяка.

Финн старается не дышать и не шевелиться.

– Фи, как воняет! – пищит толстяк и быстрей захлопывает крышку. – Не, тута их нету.

– Чёрт! – ругается дылда. По голосу слышно, что она уже отошла от контейнера. – И чё, если мы их не найдём? Не, я серьёзно.

– Я те сразу сказал, шо они нам свинью подложили, – голос толстяка тоже удаляется. – Не, это ни фига не случайность. Это какая-то фигня!

Дети ждут ещё пару минут, и только когда снаружи всё совсем стихает, а значит, полицейские точно ушли, они выныривают из мусора и вылезают из контейнера. Девочка снимает с кудрей тёмно-бурую банановую кожуру. А Финн видит, во что влип: на руке у него болтается использованный детский подгузник – он приклеился липучками к куртке. Финн лихорадочно пытается его сбросить, но подгузник не поддаётся. Девочка помогает его снять и, посмеиваясь, бросает обратно в контейнер.