– Я ж… У меня, ну, не было выбора, мам. Нужно было их завернуть, а тама, у реки, знаешь, больше ничего-то и не оказалося под рукой, – сказал он и протянул маме узелок. – Аккуратно тока, они горячие.

– Горячие? – Голос скрипнул, и Спица ощутил его оранжевый цвет. Мама боялась. Откинув слои хлопковой ткани, она тронула острый краешек металлического осколка.

– МАМА! – воскликнул Спица и сжался, представив, как ей сейчас больно.

Но она спокойно подняла треугольный кусочек и положила себе на ладонь.

– Холодный как лед. Видишь?

Спица попытался схватить его.

– НЕТ! – крикнула мама. – Обожжешься.

– Чего? – Понять ее было невозможно, какая-то сбивающая с толку путаница. Горячий или холодный, да или нет – такие простые вопросы. Почему мир не черно-белый, зачем в нем так много серых пятен?

– Все это… Сложно, – произнесла мама, разминая ему икру. – Когда ты находишь в иле разные предметы, какие они на ощупь?

Спица пожал плечами.

– Подумай. И не бойся ошибиться. И не бойся сказать то, с чем не согласятся другие. Просто скажи, и все! Твои сокровища, какие они в тот момент, когда попадают к тебе в руки?

– Ну, не знаю. Очень холодные вроде. – Спица выпрямился. Ответ был правильным. – А у меня-то в руке они ажно ледяными становятся, точно, мам. И чем древнее вещица, так тем и холоднее, щупаю – прям пальцы сводит, ух, больно. Зато тады их становится видно насквозь.

– Ты видишь их прошлое.

– А как подумаешь изо всех сил об этом сокровище, видишь все-все, что тама с ним приключилося. Ну вроде – кто носил его в кармане. И как будто на месте этого человека сам ты. Ты-то не спишь, но все одно оно как во сне, да же?

– Я тебе уже говорила, я не могу этого знать, малыш, мне просто не дано этого. Это твоя способность. Такая же редкая, как другая твоя способность – слышать, какого цвета слова. Ну разве ты не счастливчик? Кому захочется быть еще одним серым камешком, ничем не отличающимся от остальных? Но, пожалуй, будет лучше, если ты не станешь рассказывать об этом другим, – добавила мама и погладила сына по щеке. – Уникальный. Вот ты какой.

Спица не припоминал, чтобы его хоть раз раньше называли таким сверкающим золотым словом.

– Да ведь кто угодно ж может читать истории сокровищ, ну. Тока нужно чутка замедлиться и выбросить все свои мысли, – сказал он.

– Ты имеешь в виду, очистить сознание. Мы пробовали, и у меня не получилось.

Щеки Спицы загорелись румянцем. Опять он неправильно выбрал слово. И по поводу своих попыток читать истории вещей мама была права. Он помнит, как на днях она сжимала в ладонях чашку Па. Что за мысли она никак не могла выбросить тогда из головы?

– Па получше учитель, чем я, мам. Если уж он меня научил, так и тебя-то научит… Что он на этот раз тама строит, как думаешь, а? Мост какой или башню? А что если замок, а, мам?

В любом случае то, что его отец строил сейчас, должно быть чем-то особенно важным. Иначе почему он не смог приехать домой на Рождество?

– Возможно.

Как обычно. Всякий раз, когда он спрашивал про отца, ему был обеспечен краткий ответ из одного слова, большего не жди. Спица страшно скучал по Па с тех пор, как мама сообщила, что ему пришлось уехать на заработки. Накопился миллион вопросов, которые мальчик хотел задать, и большинство начиналось словом «почему». Но по непонятной причине мама мгновенно закрывалась, едва заслышав о нем, и не хотела дальше разговаривать. Каждый божий раз.

– Ну а как же с ним-то быть, мам? – Он указал на горячий осколок. – Я ж не могу взять его в руку, чтобы послушать историю.

– Об этом не беспокойся. – Мама хлопнула в ладоши, чтобы стряхнуть остатки пыли и покончить с расспросами. – Нужно что-то придумать тебе на ноги. – Она встала, сняла с плеча кухонное полотенце и поддела им горячую ручку стальной бочки над плитой. Окунув полотенце в бурлящую воду и оторвав от него узкую полоску, мама взялась промывать его ступню и, закончив, аккуратно ее перебинтовала. Спица завороженно наблюдал, как мама возилась с его раной, а потом потянулась к стальной дверце слева от потрескивающих поленьев и что-то оттуда достала. Это оказалась пара теплых шерстяных носков, которые она тут же натянула сыну на ноги.