«Значит, вот в чем все дело», – подумал Нэтч. Он никак не ожидал услышать проповедь от своего опекуна – больше того, он вообще не думал, что Вигаль сегодня объявится. Но теперь, когда проповедь превратилась в референдум по родительским качествам нейропрограммиста, происходящее постепенно начинало принимать смысл.

Тяжело вздохнув, Серр Вигаль вытянул руки за спину, словно скинул с себя тяжелую ношу. Нэтч сообразил, что его опекун долго репетировал эту речь.

– Я вижу выражение твоего лица, – тихо промолвил Вигаль. – Я видел твои оценки на экзаменах по био-логике, Нэтч. Лучшие в классе.

– Почти, – зловеще прошептал подросток. Из задворок сознания ему ухмылялось самодовольное лицо Броуна.

– Неважно. Главное то, что ты, уверен, ждешь множества предложений от капиталменов. Нет, можешь не рассказывать о своих встречах – я уже все знаю. Я не прошу тебя принять решение прямо сейчас. Мы поговорим снова через двенадцать месяцев. А сейчас я прошу только о том, чтобы ты держал глаза и уши открытыми, а также размышлял над тем, чтобы после посвящения стать подмастерьем – где угодно. И еще: будь осторожен.

Нахмурившись, подросток пнул мох, выросший в щелях между плитами.

– Не нужно нянчиться со мной как с маленьким ребенком! Я знаю, что сумею постоять за себя.

– Да, – вздохнул Вигаль, – и временами я со страхом думаю, что это всё, что ты знаешь.

Нэтчу было не привыкать бродить ночью по коридорам «Гордого орла» одному. Он научился передвигаться совершенно бесшумно, не из страха перед наказанием, а чтобы лучше сосредоточить внимание на отрывистом языке скрипучих половиц и неугомонных насекомых. Такие звуки можно было услышать лишь в зданиях, построенных до изобретения самосжимающихся сооружений.

Ночью накануне посвящения в коридорах было полно народа. Подростки сновали из комнаты в комнату, дерзко не обращая внимания на сигнал отбоя, со слезами прощались друг с другом, клялись в вечной любви, сводили давнишние счеты. Нэтч встретил не меньше десятка пар, уединившихся за закрытыми дверями, чтобы напоследок еще раз насладиться интимной близостью «Вздоха». Отовсюду доносились нервные смешки. Нэтч осторожно заглянул в коридор крыла наставников. Следуя освященной временем традиции, те пьянствовали, не обращая внимания на происходящее.

Всю последнюю неделю Нэтч прилежно изучал прогнозы церберов относительно рынка био-логики. В этом году спрос на молодых программистов достиг критической массы. Правила Мем-Кооператива запрещали феодкорпам и мемкорпам брать молодежь в подмастерья и выделять ей стартовый капитал до того, как она выпустится из улья. Однако экономика, бурно развивающаяся под началом Лена Борды после Краха, создавала новые рабочие места со скоростью, многократно превосходящей темпы появления на рынке труда молодых специалистов, поэтому многие компании готовы были рискнуть нарваться на вялые санкции Кооператива.

В улье Нэтч изучал законы спроса и предложения. Какое лучшее время собрать деньги на феодкорп, как не ночь накануне посвящения?

Спустившись вниз в атриум, Нэтч растянулся на диване в ожидании капиталмена Фигаро Фи. На прошедшей неделе это была уже его пятая ночная встреча с могущественными воротилами мира феодкорпов, и самая важная. Богатый и эксцентричный Фи финансировал многие начинания, добившиеся поразительных успехов в рейтинге «Примо». Феодкорпы Лукаса Сентинеля и «Дейтерион» были обязаны своими лаврами щедрой поддержке Фигаро, как и «Братья Патель», новая звезда, восходящая на небосклоне био-логики. Нэтч был удивлен тем, что знаменитый капиталмен вообще соизволил с ним встретиться, и с готовностью согласился на его условия – встреча посреди ночи, когда у Фигаро был в самом разгаре рабочий день в Пекине. Нэтч объяснил, что в последнее время сеть стала недоступна для учащихся. Он воспринял как хороший знак то, что Фи согласился сам мультипроецироваться в Кейптаун.