Многие называли меня безжалостным ублюдком. Жестоким военачальником. Но я не из тех, кто похищает невинных девиц из их домов. Мне нужны доказательства и факты. Если судьба Эверли связана с судьбой Инфернаса, я пронесу ее через Тенебрис быстрее, чем она успеет крикнуть: «Даймон!» Однако пока все это лишь предположения. Слова Невины могли означать что угодно и ничего. Так же, как и эта, возможно, случайная встреча. Совпадение это или судьба – вот что мне предстоит выяснить.

– Я не просто какой-то даймон, маленькая ведьма. – Я одарил ее тонкой, хорошо продуманной ухмылкой.

Защитный круг дрогнул. Может, ее магия и впечатляла – для зимней ведьмы, – но она не шла ни в какое сравнение с моей. Пока нет. Для этого она слишком молода. А я слишком… ослаблен. Однако я позволил ей верить, что это незначительное заклинание обеспечит ей защиту. От меня. У меня снова дернулись уголки рта.

– Уверен, – сказал я, – что ты пару раз обо мне слышала.

Базальтово-серые глаза потемнели. В то же время девушка начала дышать ровно.

К моей радости, ведьма не стала тянуть время, отрицая свою осведомленность или притворяясь, что не узнает меня. Так она бы только оскорбила нас обоих.

– Что ты здесь делаешь?

– Так неформально, Эверли?

Ее следующие слова выбили почву у меня из-под ног:

– Так далеко от дома, Данте?

О, маленькая ведьма…

По венам прокатился инфернальный огонь, наполнив меня магией. Я позволил ей увидеть вечное пламя моего мира в моих глазах. Обычно они цвета янтаря, иногда золотистые, но когда, как сейчас, мной овладевают определенные… эмоции, они горят насыщенным темно-красным цветом.

Эверли нервно переступала с ноги на ногу. Ее легкомысленный ответ приятно разрядил обстановку, однако приходилось напомнить, с кем она столкнулась. Пламя внутри меня разгоралось все сильнее, пока не заплясало на руках и кончиках волос.

В глазах Эверли промелькнула паника, а на шее и щеках проступили красные пятна.

– Спрошу тебя еще раз, зимняя ведьма. Что ты здесь делаешь?

– Я… э-э… гуляю.

– Со своей магией?

Прекрасные глаза сузились до щелочек, а дыхание опасно участилось.

– Я… – Она опять огляделась.

– Тебе от меня не уйти, – произнес я, прерывая ее поиски путей к отступлению. – Отвечай на вопрос, маленькая ведьма.

Она стояла молча и, похоже, не собиралась давать ответ. Теперь и у меня в голове запустился напряженный мыслительный процесс. Я не хотел тащить ее за собой, но мне нужно было как-то привязать ее к себе, пока не выясню, действительно ли пророчество касается ее.

– Интересно, что скажет по этому поводу твой ковен. – Я изобразил широкий жест; мы оба знали, что имелось в виду. У меня созрела идея. – Как там зовут верховных колдуний в твоем ковене? – Словно припоминая, я постучал пальцем по подбородку. – Меридия, Айслин и…

– Ладно! – внезапно воскликнула она. – Я поняла, к чему ты клонишь.

– Правда, маленькая ведьма?

Помедлив, она кивнула:

– Назови цену за свое молчание, даймон.

О, а у нее есть яйца. Я будто наяву почувствовал, как Амида отвесила мне подзатыльник. Яичники, исправился я, мысленно ухмыльнувшись. У этой девушки есть яичники. С ее стороны смело вот так мне перечить. Во всем Инфернасе мало кто осмеливался подобным образом со мной обращаться.

– Мое молчание в обмен на услугу.

Эверли нахмурила брови:

– Какую услугу?

– Пока не знаю. – Но я позабочусь, чтобы узнать это как можно скорее.

– Как я могу быть уверена, что ты все равно не заявишься в деревню и не предашь меня?

Я чуть не расхохотался. Что мне делать в ее деревне? Активировать сигнальные колокола и привлечь внимание ведьм к Тенебрису? Определенно нет. Но Эверли этого не знала. Поэтому я улыбнулся. Несмотря на попытку изобразить искренность, моя улыбка, судя по всему, больше встревожила ее, чем успокоила.