«Но… как это возможно? Риски? Долгосрочные эффекты?» – выдохнула она, пытаясь ухватиться за остатки рациональности.

Рейн махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. «Риски сведены к абсолютному минимуму. Процедура имплантации отработана до совершенства. Долгосрочные эффекты? Улучшение когнитивных функций, стабильность, отсутствие эмоциональных срывов под давлением. „Прометей“ не только усиливает, доктор, он стабилизирует. Защищает вас от собственной… уязвимости.» Он произнес последнее слово с легким оттенком брезгливости. «Вы будете под постоянным наблюдением нашей системы и вашего персонального ИИ-помощника. Малейшая аномалия – и она будет устранена мгновенно.»

Персональный ИИ-помощник. Звучало удобно. Успокаивающе. Но где-то в глубине сознания Алисы шевельнулся червячок сомнения. Наблюдение. Стабилизация. Устранение аномалий. Что это значило на самом деле?

«Теперь о практических аспектах, – Рейн коснулся интерфейса, и голограмма сменилась сложными финансовыми графиками и документами. – „Прометей“ – это эксклюзивная технология будущего, доктор Воронова. Ее разработка и имплантация требуют колоссальных ресурсов. Поэтому участие в программе… является инвестицией. Вашей инвестицией в собственное совершенство.»

Цифры, всплывшие на экране, заставили Алису непроизвольно ахнуть. Сумма была астрономической. Годовой бюджет ее отделения. Цена роскошного острова.

«Это… невозможно, – прошептала она. – Я никогда не смогу…»

«„Кронос“ предоставляет исключительные условия финансирования, – перебил ее Рейн, его голос стал гладким, как масло. – Долгосрочный кредит под льготный процент. Специально для избранных пионеров, таких как вы. Ваша будущая зарплата ведущего нейрохирурга, усиленного „Прометеем“, легко покроет выплаты. Это не расходы, доктор. Это вложение в ваш беспрецедентный статус и возможности. Доступные лишь единицам.»

Он снова сделал акцент на элитарности. Единицы. Избранные. Пионеры. Это льстило. Это отделяло ее от серой массы «естественных», с их ошибками и усталостью. Но кредит… Он нависал над ее будущим гигантской скалой долгового рабства. На двадцать лет. Двадцать лет обязательств перед «Кроносом».

«Безопасность, стабильность, совершенство – они имеют свою цену, – продолжил Рейн, его голос стал убедительнее, настойчивее. – Цену, которую платят лишь те, кто действительно достоин большего. Кто не хочет довольствоваться посредственностью человеческого удела. Вы ведь не хотите, доктор Воронова? После вчерашнего… инцидента?»

Он ударил точно в цель. В самое больное место. В ее вину, ее страх повторить ошибку, ее желание искупить. Элитарность и долг стали платой за спасение от самой себя.

Рейн протянул ей тонкий планшет с контрактом. Текст был мелким, юридически сложным, страницы бесконечными. «Стандартный договор. Ваше согласие на имплантацию, кредитные обязательства, соглашение о неразглашении. „Кронос“ гарантирует вам будущее без пределов, доктор. Вам остается лишь… подписаться на свое совершенство.»

Его голубые глаза смотрели на нее без моргания. Уверенные. Победные. Они обещали избавление от кошмара. Обещали гениальность. Обещали искупление. И требовали ее подписи. Ее души.

Алиса взяла стилус. Он был холодным и невероятно тяжелым. Ее рука дрогнула. На миг перед глазами вновь встала тень вдовы профессора, немой вопрос в ее глазах. Потом – безупречная сеть «Прометея» на голограмме. Дорога в ад или путь к спасению? Разницы она уже не чувствовала.

Она поставила подпись. Электронная росчерк лег на экран, как печать. Необратимо.

«Поздравляю, доктор Воронова, – улыбка Рейна достигла максимальной безупречности. – Добро пожаловать в будущее. Операция назначена на послезавтра. Восемь утра. Будьте готовы к рассвету новой эры. Вашей эры.»