Алису, в своем скромном, слегка помятом после ночной смены деловом костюме, провели в приемную Рейна. Комната была просторной и минималистичной до аскетизма. Один широкий стол цвета вороненой стали, два кресла, напоминавшие скорее скульптуры, чем мебель для сидения, и на стене – огромный экран, демонстрирующий абстрактную визуализацию нейронных связей, переплетающихся с золотыми нитями. Ни книг, ни личных вещей. Только власть и технология.

Он вошел беззвучно. Доктор Кассиан Рейн вживую был даже более харизматичен, чем на экране. Высокий, подтянутый, в костюме, который сидел на нем как вторая кожа, сшитая из тени и шелка. Его улыбка была безупречна, как скальпель, глаза – ярко-голубые, пронзительные, сканирующие. В них читался острый, нечеловечески сфокусированный интеллект. Он излучал уверенность гравитационного поля.

«Доктор Воронова. Какая честь, – его голос был бархатистым, убедительным, с легкой, едва уловимой примесью металла. Он протянул руку. Рукопожатие было крепким, сухим, лишенным тепла. – Прошу, садитесь. Надеюсь, Центр произвел впечатление?»

«Он… безупречен, – нашлась Алиса, чувствуя себя неловким подростком на собеседовании мечты. – Очень технологично.»

«Безупречность – наша религия, доктор, – Рейн мягко кивнул, занимая место напротив. Его движения были экономичны, лишены лишних жестов. – Как и преодоление пределов. Особенно тех, что диктует нам биология.» Его взгляд, острый и оценивающий, скользнул по ее лицу, будто фиксируя тени под глазами, следы стресса. «Ваша ситуация… глубоко сожалею о потере пациента. Трагическая случайность. Доказательство хрупкости человеческого фактора.»

Его слова, формально сочувственные, прозвучали как диагноз. Констатация слабости. Ее слабости. Алиса почувствовала, как сжались кулаки под столом.

«Именно поэтому я здесь, доктор Рейн. Я хочу… я должна быть лучше. Точнее. Надежнее.»

Рейн улыбнулся шире. Улыбка хищника, поймавшего долгожданную добычу на крючок.

«Именно этого мы и ждем от наших пионеров, доктор Воронова. „Прометей“ – это не просто имплант. Это когнитивная революция. Качественный скачок эволюции, доступный здесь и сейчас. Избранным.» Он сделал легкое ударение на последнем слове. «Мы тщательно отбираем кандидатов. Только лучшие умы, с самым высоким потенциалом и… самой острой потребностью в преодолении барьеров.» Его взгляд снова задержался на ней, читая ее потребность как открытую книгу. «Вы идеально соответствуете нашим критериям.»

На столе перед Алисой материализовался голографический интерфейс. Изображение «Прометея» – не громоздкий чип, а изящная, сложная сеть из биосовместимого сплава и нанопроводников, предназначенная для интеграции с глубокими структурами мозга. Красота инженерной мысли, скрытая за черепом.

«Безупречная память, – голос Рейна стал назидательным, как на лекции. – Никаких упущенных деталей, никакой усталости от информации. Мгновенный анализ данных любой сложности – вы будете видеть решения там, где другие видят хаос. Идеальная нейромоторная координация – ваши руки станут абсолютно точным инструментом вашего разума. Интуиция, усиленная алгоритмами прогнозирования. Ваш потенциал будет реализован на все сто процентов. Вы станете не просто блестящим хирургом, доктор Воронова. Вы станете медицинской легендой. Искупите любую прошлую ошибку с лихвой.»

Он говорил о невозможном как о неизбежном. О гениальности как о продукте, который можно вживить. Соблазн был оглушителен. Алиса видела себя за операционным столом – неутомимой, безошибочной, спасающей тех, кого никто другой спасти не сможет. Тень вчерашней неудачи таяла под этим светом.