Поначалу сами британские производители играли важную роль агентов распространения промышленного капитализма. Например, Райт Армитедж, манчестерский производитель хлопка, отправил своего брата Эноха в США продавать продукцию своей фабрики. Таким же образом McConnel & Kennedy, манчестерские прядильщики, для продажи своей пряжи рассылали агентов в Гамбург, Швейцарию, во Францию, а в 1825 году – в Лейпциг, Белфаст, Санкт-Галлен, Салоники, Франкфурт, Калькутту, Францию, Геную и Женеву. Их деловые записи утверждают, что они обслуживали даже еще большее количество иностранных рынков. Если в 1790-х годах фирма вела переписку почти исключительно с потребителями в Великобритании, то к 1805 году корреспонденция велась с деловыми партнерами в Германии, Португалии и США, а к 1825 году – с партнерами в Египте, Франции, Индии, Италии, Польше и Швейцарии. В этом году 30 % своих писем фирма отправляла за пределами Великобритании, что свидетельствует о глобальном размахе продаж. Джон Райлендс, первый манчестерский мультимиллионер и создатель «промышленной и торговой империи», начал свою карьеру как ткач, затем превратился в промышленника, а к 1820-м годам стал оптовым торговцем с гигантскими складами в Манчестере, а к 1849 году и в Лондоне, которые обеспечивали поставки на мировые рынки[308].

Захват мировых рынков: Джон Райлендс, Манчестер, 1869 год

Однако в конечном счете фабриканты сосредоточились на производстве, оставив продажи разраставшейся группе торговцев. Уже в 1815 году в городе Манчестере было пятнадцать сотен торговых салонов, в которых клиенты могли делать выбор среди пышного разнообразия товаров. Здесь собирались торговцы из других стран. Например, Натан Ротшильд приехал из Германии для того, чтобы заказывать текстиль для торгового дома своего отца во Франкфурте в 1798 году, став первым из множества поселившихся в Манчестере германских евреев. После 1840 года к ним присоединилось большое количество греков, обслуживавших потребности Османской империи и соседних стран. Торговцы, базировавшиеся в иностранных портах, опираясь на кредиты богатых британских торговцев и банкиров, стали еще одним каналом продаж британского текстиля. Например, в Буэнос-Айресе быстро растущая группа британских торговцев продавала британскую пряжу и ткань с самых первых лет XIX века, одновременно экспортируя шкуры и другие мясные продукты. Например, Хьюго (Хью) Даллас импортировал такую пряжу и ткань за комиссию и посылал «информацию о соответствующих цветах, ассортименте, качестве и ценах» британским производителям, чтобы они могли приспособить свое производство к удаленному рынку, куда письма могут идти шесть месяцев[309]

Конец ознакомительного фрагмента.