– А зачем нас двоих-то посылать?

Яшма сделала паузу. Берилл сжал в руках свою чашку: он не сомневался, Яшма не станет ему врать, но если она медлила, значит, ничего приятного в её словах не будет. И она просто думает, как подать это мягче.

– Император хотел послать только Агата. Достаточно важное дело, чтобы поручить именно принцу. И тайное, люди не должны знать про орихалк.

– И он занимается книгами. При чем тут я?

– Чтобы присмотреть за ним.

Берилл с удивлением глянул на Яшму, но она явно не шутила.

– Чтобы… присмотреть? За кем? За Агатом?

– Ты же знаешь, твой отец считает, что кровь дашнаданцев от матери дает Агату не только предрасположенность к магии, но и темную силу. Многие так думают.

Перед глазами Берилла возникли новые шрамы на спине брата. О да, отец не уставал напоминать!

– Император вбил себе в голову, – продолжила Яшма, – что сила Агата растет. Если она где-то и проявится ярче, то в древних руинах. Ты нужен, чтобы присмотреть.

Берилл не знал, что сказать. И что, по мнению отца, он должен сделать?

Яшма вздохнула:

– Возможно, жрецы так посоветовали. Они не любят Дашнадан, его жителей и твоего брата. А он, знаешь, не делает проще.

– Он их терпеть не может. Если бы меня чуть не утопили в детстве на обряде, я бы тоже их не любил.

– Они утверждали, это боги захотели забрать того, в ком нечестивая кровь. Жрецы постоянно утверждали, что в Агате есть силы, от которых они хотят очистить. Их обряды никому не мешали, поэтому император позволял. Простые жители после этого считают Агата чуть ли не набожнее тебя.

Берилл фыркнул. То-то бы удивились.

– В последнее время император стал больше прислушиваться к жрецам, – вздохнула Яшма. – С возрастом он чаще думает о смерти и о грехах. Возможно, сейчас тоже повлияли жрецы.

– Присматривать за Агатом, – проворчал Берилл и наконец-то попробовал чай. Цветочный. – Обычно это он за мной присматривает.

– Само задание не так уж плохо, и нам правда нужно знать, что происходит с орихалком.

– Агат сейчас наверняка обсуждает всё с Келнаром Данокаром.

– Грезящие всегда находят общий язык.

– Агат не грезящий!

– Он грезящий больше, чем ты думаешь.

Берилл не стал спорить. Брат говорил ему, что из-за происхождения многие считают его настоящим магом. А на самом деле он не обучается грёзам. Не столько из-за запретов отца, сколько из-за того, что чары у него не выходят. Да, порой бывают всплески силы, но они почти не контролируются.

Он не говорил этого, но наверняка жалел. Маг, которого тянет к магии… и у которого она не выходит. Поэтому он нашел себя в обучении.

– Ты завтракал? – неожиданно спросила Яшма и оживилась, когда Берилл качнул головой. – О, тогда распоряжусь.

– Почему все хотят меня накормить?

– Потому что ты слишком рассеянный, дорогой. И думаешь обо всех вещах сразу, но забываешь об элементарных.

Каэр предпочитал прятаться в крипте.

Он не испытывал благоговения перед мертвыми, как очень многие в империи. Для него трупы оставались трупами, а память о них – это история. Там, где нет живых, есть тишина и спокойствие, которые порой так необходимы.

Нет наставлений, что и как следует делать.

Помещение было довольно большим, прохладным и очень чистым: императорские гробницы содержались в безукоризненном порядке. Хотя каменный пол оставался неровным, стенные ниши располагались на одинаковом расстоянии вдоль стен. Некоторые углубления темнели гробницами предыдущих императоров, в других мерцали зачарованные грезящими свечи. Точь-в-точь как настоящие, только не истаивают.

Каэр справедливо полагал, что среди грезящих есть те, кто не просто выполняет работу по зачарованию, но и предпочитает делать это… красиво. Потому что у местных свечей даже потеки воска имелись!