Старше на два года, она уже занимала важный пост в библиотеке, блистала на приемах и была помолвлена с Эламом Итанисом. Не первым холостяком империи, конечно, даже не старшим сыном рода, но вероятным наследником семьи, к тому же красавцем, богатеем и одним из важных офицеров.

– Если бы ты не прятался под землей, то уже знал последние новости.

– Какие это? – вздохнул Каэр. – Твоя подружка подцепила нового кавалера? Ты нашла очередной заплесневелый том стихов Баодмира?

– Он был гениальным поэтом!

– Извини, – искренне сказал Каэр. Он знал, что сестра обожала поэзию и сама писала отличные стихи. – Так что за новости?

– С утра император вызвал обоих принцев. Говорят, они будут искать Ша’харар.

– Что? Ша’харар?

– Да-да, твой любимый город.

Как он подшучивал над увлечением сестры поэзией, так она не упускала возможности напомнить ему о любви к «пыльным руинам». Каэра очаровывали осколки древних, странные стелы и целые города, до сих пор скрытые под землей и ждущие, когда их разгадают.

– С чего бы? – нахмурился Каэр. – Император не любит ученых.

Что было основной причиной, почему исследования ничуть не продвинулись. А ведь к этому моменту Каэр мог вместо рисования карт изучать древние руины! Если бы кто-то их открыл.

Тишлин пожала плечами:

– Ты же знаешь этих императоров. Что-то он там решил. Главное, они будут искать город.

– Кто сказал?

– Да весь дворец шумит. Младший принц у грезящих, старший сделал запрос в библиотеку. Я решила, ты должен знать.

– Почему?

Тишлин посмотрела на него как на слабоумного:

– Каэр’дхен Ташар! Ты идиот или притворяешься? Это твой шанс. Не ты ли знаешь, где находится Ша’харар?

– Всего лишь догадки, – пробормотал Каэр.

Когда его называли полным именем, он ощущал себя так, будто на его плечи что-то давило. Он не был тем, кого зовут настолько пышно. Юнец-картограф, который всю жизнь увлекался древними руинами и понятия не имел, как вырваться из-под опеки родителей.

Он ведь правда мог помочь. Мысль просачивалась постепенно, как вода сквозь почву проникала в крипту. По капле. Каэр в силах отыскать Ша’харар. Стать частью чего-то… значительного.

Он спрыгнул с постамента, сжимая бумаги:

– Ты права! Я сейчас же пойду к картографам. Попрошу…

– Ты лучший картограф?

Каэр стушевался. Ему нравились карты, он мог часами заниматься ими, сопоставлять… но с точностью у него было плохо, а ценилась именно она, а вовсе не красивая линия берегового залива.

Энтузиазм Каэра как ветром сдуло. Он был слишком юным и совершенно неопытным даже в картографии. Что он скажет? Что с детства изучал всё доступное о Ша’хараре? Что сопоставил все данные старого императора и почти уверен, где нужно искать?

– Они не послушают, – прошептал Каэр.

Тишлин смотрела на него с усмешкой. Самодовольной усмешкой. Она тоже спрыгнула с постамента, весьма изящно, и постучала пальцем по вырезанным на камне символам там, где обычно располагались ноги тела:

– Помнишь, что говорят жрецы? Пять пороков. Среди них и подчинение чужой воле. Не делай такой ошибки и не покоряйся чужим желаниям.

Она повернулась и указала на красивую вязь символов в изголовье:

– А среди пяти достоинств что? Любовь. Её можно использовать себе на пользу.

– Это низко.

– Ничего такого среди пороков нет.

– Всё равно не понимаю, о чем ты. Как я использую любовь, чтобы убедить в своей правоте?

– Потому что убеждать должен не ты.

Вздохнув, Тишлин сказала:

– Иди не к картографам. Иди к Придворному алхимику.

Каэр смутился. Он знал, что сестра сблизилась с Ашнарой Делай, они были почти подругами. Тишлин рассказывала, что старший принц часто бывает у Придворного алхимика, а та, в свою очередь, слишком тепло о нем отзывается.