Он вытаращился на Агата и помедлил. Видимо, узнал, но слишком растерялся, чтобы рассыпаться в положенных церемониях.

– Кто ты? – спросила Ашнара, возвращая мальчишку к цели визита.

– Каэр’дхен Ташар.

– Родственник Тишлин Ташар?

– Её брат.

– Мило. Ты картограф?

Он торопливо кивнул. Ашнара мысленно похвалила себя, что верно поняла угольные разводы и бумаги. Она наводила справки о Ташарах. Не самый знатный род, но древний и верный. Тишлин хорошая девушка, все запросы в имперскую библиотеку Ашнара делала именно через нее.

Девушка нравилась в том числе и тем, что много болтала о сплетнях, но ни слова никому не говорила об изысканиях алхимика, в чем бы они ни состояли. Ашнара ценила верность и преданность.

У родителей Тишлин и Каэра было еще несколько детей, все они умерли во младенчестве. Говорили, будто леди Ташар возносила жертвы богам, а когда это не помогло, обратилась к алхимикам ради зелья. Так это или нет, Ашнара не знала.

Но девочка, а следом и долгожданный мальчик родились поздно, и их оберегали от всего на свете. Как, фыркая, говорила Тишлин, порой от самой жизни.

– Я знаю о поисках Ша’харара, – выпалил Каэр.

– Что именно?

– Ну, я знаю, что его будут искать. Я готов помочь.

– Картами?

– Не только. Я с детства изучал всё об этом городе. Все материалы. Я… думаю, я знаю, где можно отыскать руины.

Ашнара хотела сказать что-то язвительное о том, как мальчишка может быть уверен в этом, но промолчала, заметив краем глаза, как Агат с интересом наклонился вперед.

– Прекрасно, – сказал он. – Бери свои карты, все изыскания и неси лично мне. Обсудим.

Ашнара подумала, что поспешила с выводами и не стоит пренебрегать мальчишкой. Агат прав, лучше посмотреть, что ему известно.

Что ж, Ашнара могла порадоваться, что Агат прикрывает спину Бериллу.

Агат горел.

Воздух вокруг кожи полыхал, в венах бился огонь, а в легких клокотал пар. Дыхание казалось тяжелым, оно с трудом вырывалось и обжигало губы.

Агат ощущал, как по вискам катятся капельки пота. Комната плавилась, но принц знал, так всего лишь кажется из-за внутреннего жара. Поднявшись, Агат побрел в купальню.

Императорский дворец Шеленара строили так, чтобы с одной стороны его защищали скалы – не столько от возможных врагов, сколько от ветров с Армаранского нагорья. Другой важной причиной наверняка были подземные источники. Они не только снабжали дворец и город водой, но частично были горячими, что позволяло экономить на грезящей магии для её подогрева.

В нижних залах устроили обширные купальни. Настоящие роскошные бассейны, где дворяне любили встречаться и вести переговоры, а слуги разносили прохладную воду и засахаренные фрукты.

У императорской семьи и наложниц имелись собственные малые купальни.

Агат вошел в свою. В спокойных синеватых тонах, почти переходивших в фиолетовый – традиционный цвет императорской фамилии Амадис. Он должен символизировать ночное небо, а россыпи орихалка – звезды. Ведь императоры – посланники богов.

Агат считал, что, если тут и замешаны звезды, точно павшие. Находил почти забавным, что они лишаются собственных имен, зато даже цветами не устают напоминать о фамилии.

Он давно хотел всё здесь поменять, но для этого пришлось бы перекладывать плитку и переделывать мозаики, а они были красивыми. Художники воистину постарались, передавая оттенки фиолетового: иссиня-темный у потолка, он становился почти белым у пола, где закручивались причудливые золотистые узоры под ногами.

Перед входом стоял фонтан для омовения, за ним располагалась прямоугольная купальня на одном уровне с полом. Вода казалась чуть мутной. За ней ванна на массивных ножках, прямо под окном. Света еще хватало, хотя слуги уже расставили фонари, и они парили вдоль стен.