Это последнее, то ли мольба, то ли стон, невольно вызывают предположение, что, может быть, Императору увиделось трагическое будущее, которое ждало его сына. Царь Александр II, обуреваемый прекраснодушными мечтами, пошел на уступки европейской моде, проводил разнообразные реформы, но все-таки не сумел «удержать всё». И погиб насильственной смертью от рук злодеев, покушавшихся и на Царя, и на весь многовековой уклад жизни России…

Душа Православного Царя Николая I отошла к Богу; на земле начались траурные церемонии. Панихиды служились по всей России, а в Зимнем дворце – у тела усопшего, в его неказистом кабинете-спальне. Протопресвитер В. Б. Бажанов признавался после кончины Николая Павловича: «По долгу моего звания, многих умирающих, в том числе и известных своим благочестием, напутствовал я Святыми Таинствами и молитвами; но никогда не видал такого умилительного и величественного торжества Христианской Веры над смертью».

Вечером 19 февраля Императора Николая Павловича перенесли в так называемый «Белый зал с колоннами». Через день последовало Высочайшее приказание: разрешить «впускать ежедневно на поклонение почившему Государю Императору от 8 до 11 часов утра и от часу до шести пополудни всех без различия классов и состояний».

«Белый зал» когда-то относился к покоям второй дочери Николая Павловича Великой княжны Ольги Николаевны, которая, выйдя в 1846 году за принца Вюртембергского Карла (Карла-Фридриха-Александра, 1823–1891; с 1864 года – Короля Вюртембергского), в России бывала редко, от случаю к случаю. В этом зале раньше устраивались светские вечера, проводились балы, искрились молодость и веселье; теперь же – только грусть, печаль, слезы и слезы без конца.

Рядом с этой обителью скорби текла жизнь, она продолжалась, невзирая на смерть «отца России», на безрадостные похоронные настроения близких людей.

В День кончины Николая I в Зимнем дворце приносили присягу новому Императору, Александру II, высшие должностные лица Империи и гвардия.

На следующий день, 19 февраля, появился Манифест о восшествии на Престол. В главной резиденции состоялся большой съезд сановников, офицеров, приносивших присягу, а дипломаты удостоверяли свои «симпатии». Эта неуместная по человеческим меркам помпезность для Вдовствующей Императрицы, как и для нового Императора и Императрицы, являлась нестерпимой мукой. Траур и праздник происходили в одном доме, в одних и тех же стенах! Через двадцать шесть лет подобная фантасмагория почти точь-в-точь повторится, когда последует смерть Александра II…

Бесстрастный закон и имперская традиция требовали неукоснительного исполнения ритуала. Обе Императрицы и новый Император выдержали это душераздирающее раздвоение. Утром стоять в траурном черном платье у гроба с молитвой о упокоении души, а потом чуть не бегом бежать облачаться в парадные туалеты и мундиры и следовать на прием, где сияли позументы, аксельбанты, ордена, где господствовали улыбчивые лица и любезные фразы. Для соблюдения публичного благолепия Монарх отдал приказ войскам и караулу: «В барабаны не бить и музыку не исполнять».

Александра Федоровна ночами почти не спала, плакала и молилась, но днем являлась перед людьми. Откуда у нее брались силы, никто понять не мог, но сама она точно знала: по милости Господа!

Новая Императрица, Мария Александровна, тоже чувствовала себя все время разбитой и опустошенной, и, как выразилась через несколько дней, «я непонятным образом еще здорова».

27 февраля гроб с телом Николая I покидал Зимний дворец. У самого выхода с Императрицей Александрой Федоровной случилось непредвиденное: она потеряла сознание. Александр II на руках отнес матушку в ее покои. Далее процессия тронулась без нее; Александра Федоровна вернулась ко гробу позже, уже в Соборе Святых апостолов Петра и Павла.