– Она просто завела тебя в квартиру, а потом взяла и уехала? – иронично поинтересовался Натан. Я посмотрела на него: зеленые глаза светились недоверием, под кожей на щеках катались желваки. Радуется, что я влипла. Маленькая месть за унижение, Гейбл?

– Эй! – Келлер метнула в него пылающий взгляд. – Держи свой рот закрытым, бариста, иначе рискуешь получить пинок под зад!

Натан фыркнул, сорвался с места, сдёргивая с шеи белый фартук, и скрылся на кухне. Все помолчали ещё пару секунд, глядя на качающуюся дверь, а потом вновь повернулись ко мне.

– О, Боже, – я вытерла со лба испарину, – не могу поверить…

– Тебе придётся постараться, чтобы доказать свою невиновность, Оливия, – сурово заметила Дорис, крепко скрестив руки на груди.

– Дорис, – Гарри успокаивающе положил на её плечо свою большую лапу, – мы все знаем, что ты любила Зои, но твой праведный гнев ей сейчас не поможет.

Дорис закрыла лицо розовым фартуком. Ткань медленно потемнела от слез. Келлер задумчиво стучала пальцем по столу, и это сводило меня с ума. Неужели и без того недостаточно посторонних звуков?

– Офицер Уайт, – властно произнесла она, – как можно доказать невиновность моей работницы?

– Если мисс Йеллоувуд приведёт доказательства того, что она была дома в момент убийства, то с неё будут сняты все подозрения, – женщина в форме стрельнула глазами в мою сторону. – Естественно, доказательствами выступают свидетели, абсолютно вменяемые, с их показаниями.

– Вы проводили экспертизу? – Келлер разгладила складки на коричневых капроновых брюках.

– Да. Судя по всему, мисс Кинг умерла примерно в двадцать один сорок. На ее теле множество рваных ран.

– Я уже была дома в это время! – воскликнула я. – Моя подруга, Женевьева Фиоре подтвердит это!

– Завтра в полицейском участке, – Уайт строго кивнула мне. – Жду вас. Вместе с подругой. Всего хорошего.

Все присутствующие растерянными взглядами проводили женщину. Вновь звякнул колокольчик – немой свидетель всего происходящего.

– Моей работницы, – повторила я и взглянула на начальницу. – Это значит…

– Пока ты работаешь в «Бино», Оливия, – сухо произнесла Келлер. – Мои работники – моя семья. Несмотря на твое отвратительное поведение в зале, ты не заслуживаешь того, чтобы тебя тут же поперли. Ты трудолюбивая девушка, – Келлер наклонилась ко мне, – но если твою вину все же докажут, я позабочусь о том, чтобы ты не смогла найти работу во всем Пайнберри.

– Справедливо, – грустно усмехнулась я.

***

Я неуверенно смотрела на телефон, не осмеливаясь позвонить Джи. С одной стороны, меня грызла совесть, но в то же время выступала гордость. Она сказала, что я постоянно ною.

И это правда.

Но нет, это не так! Я всегда интересуюсь ее проблемами и

Господи, да ты ни разу не дослушала её до конца.

жизнью, но она этого в упор не видит.

Нет, я должна позвонить ей и просто обязана извиниться. Друзья должны держаться вместе, особенно тогда, когда от них зависит, попадёшь ты за решетку или нет. Я коротко вздохнула, нажала на номер Джи и с замиранием сердца услышала гудки. И ещё раз гудки. И опять гудки.

Гудящую тишину нарушил громкий треск и недовольный голос, брызнувший из динамика:

– Что тебе нужно? Я занята.

– Джи, – я прижалась к телефону так, словно это был шест, тянущий меня из болота. – Джи, ох, Джи, не бросай трубку. У меня проблемы, я вляпалась по самое…

– Триппер?

– Что? – я отняла телефон от уха и взглянула на дисплей. Я точно туда, куда надо, попала?

– Ну, триппер, сифилис, гонорея. Что ты подцепила? А, я поняла, подожди. Лобковые вши.

– Эй! – я покраснела от обиды, – что это ещё за разговоры?!