– Почему ты это делаешь? – сорвалось с моих губ, но в голосе была неуверенность.

Казалось, слова слипаются, когда я пытаюсь их произнести.

Данте усмехнулся, уголки его губ чуть дрогнули, но в глазах не было ни капли тепла. Он словно наслаждался этим моментом, каждым моим движением, каждой слезой, что стекала по щекам.

– Ты ведь знала, что просто так это не закончится, – его голос был почти шепотом, от чего по спине пробежал холодок. – Ты решила уйти, бросить меня… Но я не позволю тебе так легко выйти из игры. Ты ещё не поняла? Я разрушу всё, что ты любишь. Твоих друзей, твою жизнь. А потом, когда ты останешься совсем одна, я приду за тобой.

Эти слова, как яд, просачивались внутрь, оседая в самых тёмных уголках души. Я почувствовала, как ледяные пальцы страха обвивают сердце. Хотелось закричать, разорвать верёвки, но я могла только смотреть, как Данте делает знак своим людям.

Мэтью снова дернулся, на этот раз почти беззвучно. Его тело будто стало плюшевой игрушкой, падающей на пол под весом очередного удара. Слёзы обжигали щеки, и я, как бы ни старалась, не могла остановить их поток.

– Пожалуйста… – мои слова были тише, чем шёпот, словно ветер уносил их куда-то прочь. – Он ни в чём не виноват…

Но Данте лишь пожал плечами, его глаза были мёртвыми, пустыми. Он повернулся к выходу, даже не взглянув на меня.

– Добейте его, – бросил он через плечо.

– Нет! – сквозь слезы начала я, – Боже… Ублюдок, я убью тебя! – закричала, когда они снова начали, но это было похоже на крик из далекого сна.

Каждое движение Мэтью стало болезненным напоминанием о моей беспомощности. Казалось, что моё сердце разрывалось с каждым его вздохом, а вместе с ним и моя надежда на то, что всё это закончится.»

После того случая отцу пришлось подстроить мою смерть, а мои документы изменить. Это звучит как сцена из фильма, но это была моя жизнь. Я стала призраком в собственном мире, забытой тенью, за которой никто не сможет последовать. Для окружающих я сирота, просто одинокая девочка, у которой нет прошлого. Другую информацию обо мне невозможно найти, и я это знала, но такая жизнь оставляла у меня горький осадок.

Я не могла позволить себе заплакать, но иногда это было так тяжело. Я смеялась с друзьями, притворяясь, что всё в порядке, но в глубине души понимала, что никогда не смогу быть той, кем была раньше. Моя настоящая жизнь осталась в прошлом, похороненная под слоем лжи и секретов.

– Мисс Канаверо, – вывел меня голос из воспоминаний, – Мы приехали.

Я посмотрела на Карлоса, его взгляд был уважительным, но слегка уставшим – день, видимо, выдался долгим не только у меня.

– Спасибо, – сказала я, стараясь вложить в это слово немного больше, чем просто формальность.

Он кивнул, не говоря ничего. Открыв дверь, я вышла из автомобиля, чувствуя, как вечерний воздух обволакивает меня.

Я сделала несколько шагов вперёд, позволяя себе остановиться и просто вдохнуть. Где-то вдали слышался гул самолётов – глухой, ритмичный, будто раскаты грома, растянутые во времени. Этот звук всегда вызывал у меня странное чувство – одновременно свободы и грусти.

В это же время где-то неподалёку раздавались голоса птиц. Их крики разрывали вечернюю тишину, добавляя в неё живую, хаотичную мелодию. Я подняла голову, пытаясь разглядеть их в небе, но увидела только медленно тускнеющее зарево заката, растекающееся по горизонту мягкими розово-золотыми оттенками.

– Вы собирались поехать без меня? – голос, глубокий, чуть хрипловатый, раздался за моей спиной.

Я замерла. Сердце, которое до этого билось ровно, дало сбой. Он говорил спокойно, но в этом спокойствии ощущалась какая-то… угроза? Нет, скорее уязвимость. Я закрыла глаза на мгновение, стараясь подавить раздражение. Почему он вообще решил ехать на другой машине?