– О чём это мы, – рассеянно отозвалась Марфа Захаровна. – Ах да. Когда Фёдор-то из Питера прибудет? Вам ключи от квартиры в полиции вряд ли отдадут. Впрочем, если есть доверенность…

– Да вот нет доверенности, – я принял сокрушённый вид. – Дело в том, что я прилетел из другого города, в командировке был, а с Фёдором мы так и не пересеклись.

– А вы разве не его юрист?

– Юрист, – твёрдо ответил я не терпящим возражений тоном. – Но в данном случае нужна особая доверенность.

– Ох, горюшко.

– А почему квартира не опечатана?

У кумушки загорелись глаза:

– Была опечатана! Да мальчишки бумажку сорвали. Я уж в полицию-то позвонила, завтра с утра обещали прибыть. И вы приходите, потолкуете с ними. Может, чего предложите, чтоб в квартиру попасть. Ну знаете, то, сё.

– Как бы они не подумали, что я сорвал.

– А какие доказательства? – Марфа Захаровна перешла на шёпот. – Камеры-то висят, да уж месяц не работают. Я бы этой управляющей компании… Такие ведь деньжищи…

– Это точно?

– Точно! Возьми любую квитанцию…

– Я про камеры.

– Точнее некуда. Приходите. И, Серёжа, как вы думаете, – кумушка замялась, и я понял, что сейчас она приступит к главному, – Фёдор будет продавать квартирку-то? Мы ж соседи, а у меня дочь на выданье. Знаете, не сегодня-завтра всё случится, надо быть готовой. Жили бы тут молодые, под моим присмотром, как бы хорошо. Но всей суммы у меня нет.

– А сколько есть? – деловито спросил я.

Марфа Захаровна засуетилась, как человек, который боится ненароком предложить больше, чем следует:

– Да немного, совсем немного. Откуда у старухи деньги? Но ведь Фёдор человек обеспеченный? – кумушка с беспокойством воззрилась на меня.

– Не настолько, чтобы даром раздавать квартиры, – отрезал я, чтобы придать правдоподобия беседе.

– Что вы, про это речь не идёт, – замахала руками соседка Степана, – может уступит немного, по-соседски.

– Давайте так, – решительно подвёл я черту, – я позвоню Фёдору и всё уточню.

– А может, я сама? Дадите телефон? Чтобы без посредников, так сказать.

Я так мрачно посмотрел на Марфу Захаровну, что кумушка прикусила язык и пошла на попятную, что сразу выдало в ней человека с богатым жизненным опытом.

– Ох, Серёженька, глупость сболтнула. Вы юрист, а в таких делах без посредника никак. Узнавайте, дорогой. Что я, не понимаю? Я уж вас не обижу, голубчик.

Пришлось с достоинством кивнуть.

– Чтобы позвонить Фёдору, мне прежде всего нужны подробности. Он ведь так толком и не знает, что произошло.

– Ох, лишенько. Спрашивайте. Всё-таки, родной брат! Понимаю.

Отлично, значит, Фёдор – родной брат Степана, наследник квартиры.

Однако, что за странные смерти унесли Степана и Ажана? Мужчин «в самом расцвете сил»?

Погрузившись в размышления, чуть не пропустил торопливый рассказ Марфы Захаровны.

– Именно я его нашла. Утром глянула – дверь в квартиру приоткрыта. Ну я и зашла! Как не зайти, проверить же нужно, вдруг что случилось! Спросила сначала, есть ли кто дома. А он, болезный, уже ничего не мог ответить. Решилась пройти. А он… лежит. Под головой лужа крови. Ну всё, убили, думаю. А как иначе? Дверь открыта. Кто-то пришёл, да по голове…

– А полиция что?

– Приехали, квартиру вверх дном перевернули, искали что-то. А что искать-то, если человека убили? Драгоценности и деньги, наверно. Чтобы не пропали. Брат-то пока приедет.

Я хмыкнул. Марфа Захаровна перебрала с сарказмом.

– И всё?

– Опечатали квартиру. Я по глупости думала так: Степан Владленович человек одинокий, бездетный. Квартира государству отойдёт. Ан нет, справки навела, оказалось, брат есть, в Санкт-Петербурге проживает.

– Когда похороны?