Он резко распахнул дверь того самого то ли бункера, то ли подвала и снова затолкнул меня вовнутрь.

   - Спать на мешках будешь, не простудишься, - прохрипел он, кажется, даже на меня не глядя. – Там, - он указал пальцем в дальний угол, - дырка есть, и чтоб гадила туда, а не где попало!

   Не подымаясь с пола, я начала пятиться к мешкам.

   А он просто стоял и смотрел, как наблюдают за какой-нибудь зверушкой.

   Наверное, стоило бы еще раз попытаться ему что-то объяснить, поговорить, - не может же быть так, чтобы в человеке не было совсем ничего человеческого!

   Да, я готова была валяться у него в ногах и умолять, - на все была готова, лишь бы отсюда выбраться.

   Но сейчас не могла ничего, - только крупная дрожь била меня так, что не могла выговорить ни слова.

   Да и стоит ли говорить о чем-то сейчас, - когда он зол, разъярен моим неудавшимся побегом и его взгляд прожигает во мне дыры, которые я ощущаю кожей?

   Может, завтра? Может, пройдет время и мой мучитель немножечко смягчится?

   - Эй? – даже в темноте я видела, как он злобно нахмурил брови, - наверное, глаза просто к ней привыкли, а, может, от ужаса зрение просто обострилось, как и инстинкт выживания? Главное его не злить. Только не разозлить еще сильнее!

   - На хрена тебе этот мешок? – подойдя ко мне, кажется, в один шаг, он выдернул из моих рук пыльный мешок, которым я попыталась прикрыться.

   - Голой будешь ходить, - фыркнул, отбрасывая его подальше. – Так, чтобы все время для меня была готова.

   Горло снова сдавил судорожный спазм, - ведь не хотела же его злить, а снова разозлила.

   Оторвал руки от моего лица и схватил за подбородок, дернув его вверх.

   - Поняла меня? – и снова эта ненависть, пылающая в его глазах. – Поняла, спрашиваю?

   - Дда, - выдохнула, не в силах пошевелиться. 

   Вышел, и я услышала, как проворачивается ключ в замке. Со свистом выдохнула и повалилась на мешки, сжавшись в комочек.

   Не злить? Боже, да его может разозлить, что угодно!

   Все тело саднило . Между ног пульсировало и пекло.

   А как же рассказы девчонок о том, какое это прям вот неземное наслаждение? Где оно там может быть, - наслаждение это?  Хотя, может, если по-настоящему любишь мужчину, то все это отходит на второй или десятый какой-нибудь план? Может, они просто готовы это терпеть, чтобы подарить удовольствие тому, кого любят?

 Я миллион раз представляла себе, как это будет, с Виталиком. И так и не решилась даже настроиться. Неужели это со всеми и всегда так? И милый парень, носящий мне букеты и застенчиво провожавший до дома, тоже бы превратился в такого вот зверя, если бы я согласилась на этот шаг? Может, они все превращаются в зверей, когда на них нападает похоть?

   Не о том, Боже, я думаю! Совсем не о том!

   От воспоминаний нормальной жизни в груди становится только больнее!

   Соски до сих пор горят от того, как он их сжимал и прикусывал.

   Но и это все должно отойти на десятый, двадцать восьмой план для меня сейчас.

   Главная задача – просто выжить.

   Я смогу. Я сильная. Я должна смочь. Потому что просто не имею права умереть вот так, вот здесь! Только не после того, как передо мной замаячила перспектива нормальной жизни!

     Потому что не могу, не имею права сдаться!

   Не тогда, когда бабушка в больнице, она и так потеряла всех и только благодаря тому, что я нашлась, в ней пока еще теплиться жизнь!

   И я просто не вправе бросить ее вот так, просто добить из-за этого зверя в человеческом обличье!

   Ее родное лицо, улыбающееся мне, озаряющее все вокруг, будто лучиками света, аромат горячей выпечки из кухни, Виталик, как всегда, нерешительно топчущийся у калитки с букетом ромашек, - все это нахлынуло на меня, встало перед глазами.