– Что ты сделал?!

Льюис молчит, уставившись на меня как недоразвитый тупица.

– Отвечай!

– Я… – Он запускает пятерню в волосы. – Я не уверен, что последний презерватив был целым.

Меня начинает тошнить, как указано в гребаной методичке о первых симптомах беременности. Знобит так, что бросает то в жар, то в холод. Попятившись назад, ощущаю пристальный взгляд на спине, и, завернув за угол, прижимаюсь к холодному фонарному столбу.

Я могу быть в положении.

От подобной мысли каждый мускул в теле сковывает дичайшая паника. Становится трудно дышать. В ушах грохочет сердце. Я смахиваю бисерины пота со лба, выполняя дыхательное упражнение и концентрируясь на позитивных мыслях.

С чувством вины и сожаления уже было хочу написать Рэю, придумав оправдание, почему не могу прийти, но это равноценно капитуляции. Именно его Льюис добивается. Пойти у него на поводу – означает сдаться, а я лучше пройдусь по раскаленным углям, нежели сдамся. К тому же сегодня могу попасть на домашний стадион футбольной команды, где проходят матчи, а не посетить скромное университетское поле для тренировок. В нерабочее время внутрь стадиона вход завязан для всех, кроме членов команды. Любопытное «я» жаждет пройтись по траве и прочувствовать сохранившуюся энергетику, чтобы получить вдохновение, которое сейчас в дефиците. Но главное: верну блокнот. Обратного пути нет.

Добравшись до места, останавливаюсь, чтобы рассмотреть постройку.

Поднимаю голову и обвожу взглядом массивные колонны, приковывающие внимание к главному входу. На громоздкой фиолетовой вывеске большими буквами написан «Нью-Йоркский университет» и логотип заведения. Высокие каменные стены опоясывают строение по всей ширине, лишая доступа к полю, куда можно попасть лишь через холл. Я захожу внутрь и взглядом ищу Рэя, либо же того, кто подскажет, в каком направлении двигаться, но вокруг ни души. В помещении кромешная тишина, а на турникетах горит красный крест, запрещающий движение.

Я жду еще некоторое время, стуча каблуком по плитке, но чудо не случается.

Шумно втягиваю воздух и вытаскиваю из кармана мобильник, чтобы надрать задницу Рэя, если протащил меня по городу ради глупой шутки. Есть сомнения по поводу того, что воскресенье у команды начинается с изнуряющей тренировки. Слушаю протянутые гудки и качаю головой, чувствуя себя самой настоящей дурой. Я снова злюсь и намерена достать его из-под земли, чтобы не уходить с пустыми руками, а исключительно после того, как придушу.

Предпринимаю безбашенную попытку и опускаюсь на колени. Проползаю под турникетом, поднимаюсь на ноги и смахиваю песчинки с колен.

Ему не жить.

Возможно, мне тоже после отчисления за проникновение в частную собственность.

Я ни разу не посещала футбольные матчи, следовательно, не видела домашний стадион. Должна сказать, что люблю петлять и рассматривать старинные здания, которые хранят богатую историю, но не сегодня, когда раздражена настолько, что готова схватить раскаленную кочергу и засунуть в задницу Льюиса. Крутясь по витиеватым коридорам секторов и каждый раз стучась в закрытые двери, едва не ловлю приступ клаустрофобии или очередную паническую атаку, слушая звонкий смех Рэя в голове. Ни за что на свете не помру тут, не обезглавив его тщеславную задницу. Мне нужно выпустить пар. Нужно отвлечься от разъедающих, словно яд, навязчивых картинок о незапланированном пополнении.

К счастью, целеустремленность дает плоды. Нахожу выход на поле и теряю дар речи. Обвожу взглядом количество пустых мест для болельщиков и представляю, что творится, когда они заняты. В помещениях, вероятно, царит настоящий хаос, когда проходят игры. Фокус смещается на поле, и я сжимаю челюсти, заметив Рэя, валяющегося на искусственной траве в полном одиночестве. Он копается в мобильнике, а в следующую секунду на его губах появляется намек на улыбку.