– Мы сломаны? – спросила Ева, глядя на упавший нож, потом в глаза Адаму. В ее голосе звучала не надежда, а потребность в понимании. Признании их общего состояния.

– Нет, – Адам посмотрел на свои руки, которые только что отказались выполнить приказ. На руки, которые вчера изменили камень без Ключа. Он почувствовал не поломку, а… пробуждение новой программы. Огромную, незнакомую возможность, смешанную со сбоем в привычных алгоритмах. – Мы… изменились.

Эдем проснулся под протяжный, леденящий душу вой ветра, который Исполины называли «дефрагментацией реальности». Воздух не просто звенел – он вибрировал, как гигантская, невидимая струна, натянутая до предела между кристаллическими вершинами гор. На самом горизонте, за зеркальной гладью Озера Зеркал, мерцали призрачные голограммы-миражи – остатки неудачных симуляций, забытых сценариев, выброшенных Хаосом на свалку памяти Поля Данных. Они напоминали разорванные кинопленки, застрявшие в проекторе вечности: обрывки непостроенных городов, силуэты несотворенных существ, геометрические фигуры, плавящиеся в пустоте. Сегодня они были особенно яркими и тревожными, напоминая о хрупкости их искусственного рая.

Тея стояла на Западном Уступе, самой высокой точке Эдема, открытой всем ветрам Поля Данных. Ее серебристый жезл-Ключ был холоден в руке, но синие линии-прожилки, вьющиеся от навершия к основанию, пульсировали в такт ее мыслям, как жилы светящейся крови. Она подняла его, ощущая знакомый резонанс через нейроинтерфейс – крошечный имплант в ладони, жужжащий тихой симфонией подключения к стабильной матрице Эдема.

– Они не просто инструменты, – сказала она, обращаясь больше к себе, чем к Элиону, стоящему рядом. Ее голос едва перекрывал вой ветра. – Они – интерфейс. Древний, элегантный. Представь: Хаос создал Вселенную, но для тонкой настройки здесь, в этом защищенном сегменте, для… ручного ввода, ему нужны были руки. Глаза. Мы – эти руки. Ключи – пальцы, которыми мы касаемся локального кода Эдема. Она коснулась наконечника жезла – сложной спирали из светящегося металла. – Подключаемся к стабильному сознанию шаблонной материи Эдема, как древние наушники к звуковой карте. Через нейросеть, вшитую в наши ментальные паттерны. Но без пароля… без прямого разрешения Хаоса… мы слышим лишь шум. Фоновое излучение творения. Статику вечности. И за пределами Эдема… за пределами его предсказуемой, шаблонной материи… эта связь рвется, превращаясь в шепот на ветру Поля Данных. Там наши Ключи – почти бесполезны, требуя усилий, способных разорвать саму душу, и все равно давая лишь мимолетные, нестабильные результаты.

Грон, стоявший поодаль, прислонившись к обсидиановой стеле, хмыкнул. Его молот-Ключ, массивный и угрожающий, гудел низко, как спящий реактор. Кольца из тусклого, тяжелого металла, вращающиеся вокруг рукояти, шипели, словно змеи.

– Ты усложняешь простое, Тея, – его голос был груб, как скрежет камня по камню. – Активация элементарна: Мысль → Команда → Действие. Воля – вот ключ. Чистая, неразбавленная воля Творца. Жезл – лишь фокусер. Усилитель. Нечего там «подключаться». Ты либо можешь, либо нет. Но даже я признаю… – он выпрямился, его взгляд стал жестким, устремленным в бурлящую серость за горами, – …за этими горами, в настоящем Хаосе… там воля сталкивается с дикой, необузданной материей. Там команда гаснет, как спичка в урагане. Там требуется сила, способная сдвинуть континенты, и все равно результат держится миг! Это бессилие… оно сводит с ума! Его пальцы сжали рукоять молота так, что металл застонал. Мы – боги в песочнице, Тея. И Грон ненавидит ограждения!