– Нет, – старейшина коснулся ее лба кончиком жезла. Кварцевая капля на навершии вспыхнула холодным синим светом. Ева вскрикнула – не от боли, а от шока. Перед ее внутренним взором пронеслись те самые аномальные образы: светящиеся крылья, шагающие горы, цифровая река. Но теперь они были не смутными образами, а четкими голограммами, проецируемыми прямо из ее памяти в пространство Чертога для всеобщего обозрения. Исполины видели ее внутренний хаос.

Грон зарычал, как раненый зверь, шагнув вперед. Его тень накрыла Еву.

– Достаточно! Доказательство налицо! Заражение несанкционированными данными! Стираем память до базовой конфигурации! Перезагружаем систему! И изолируем ее от остальных, пока не убедимся в чистоте! Его рука потянулась к молоту.

Тея резко шагнула вперёд, вставая между Гроном и дрожащей Евой. Ее серебристый жезл был наготове.

– А если это не ошибка? – ее голос звучал громче, чем позволяла тишина Чертога. – А если это не заражение, а… эмерджентное свойство? Новый уровень сложности их нейронных сетей? Что, если Хаос… непроизвольно спровоцировал это обновление своим влиянием? Он наблюдал за ними, видел их взаимодействие, их… вопросы. И система самоорганизовалась? Она посмотрела на Элиона, в ее глазах горел огонь исследователя, столкнувшегося с невероятным феноменом. – Посмотрите на данные образов! Это не хаос! Это сложные, структурированные паттерны! Примитивные, но… когерентные!

Элион сжал Ключ Эдема в руке. Голограмма образов Евы зависла в воздухе, дрогнула, и вместо картинок сложилась в призрачное, пульсирующее уравнение:

Ψ (Сложность) = f(Взаимодействие, Время) | Аномалия

– Они начинают моделировать, – прошептал он, и в его голосе впервые прозвучало нечто, похожее на трепет. – Моделировать миры за пределами предписанных алгоритмов. Не предсказано архитектурой Эдема. Это… внешнее воздействие? Или внутренняя точка бифуркации? Его взгляд упал на Адама, стоявшего неподвижно, но напряжение в его позе было видно невооруженным глазом. – Они перестают быть просто исполнителями. Они становятся… генераторами непредсказуемых состояний.

Утром Адам-1 нашел Еву не в казарме, не у фонтана, а у самого края Эдема, у основания Восточного Моста. Она стояла, завороженно глядя на кристаллические горы, где лучи трех солнц – Ариэль, Люмин и Соль – преломлялись в гранях, создавая безумную игру радужных зайчиков и ослепительных бликов. Ее лицо в этом свете казалось почти прозрачным, хрупким.

– Мне велели стереть тебя, – сказал Адам, его голос был чужим, металлическим. Он достал из ножен на поясе кристаллический нож – инструмент для тонкой работы, лезвие которого пело на грани слышимости. Программа, загруженная в его нейросеть во время «чистки», приказывала: «Ликвидировать источник нестабильности. Ева-1. Код операции: «Обнуление». Его рука с ножом поднялась, но пальцы не слушались, дрожали. Внутри бушевала буря – приказ и… противоток, мощный импульс отторжения, подпитанный вчерашними образами и ее шепотом о "свободе".

– Я… не хочу, – Ева прошептала, не отрывая взгляда от гор. Потом медленно повернулась к нему. Не было страха в ее глазах. Была усталость. И глубокая, непонятная ему печаль. Она осторожно, как будто боялась разбудить что-то, коснулась его ладони, которая сжимала рукоять ножа. Прикосновение было легким, как дуновение, но оно вызвало искру статического разряда между их нейроинтерфейсами, кратковременную синхронизацию. Нож выскользнул из его оцепеневших пальцей и с глухим звоном упал на каменные плиты моста. Звук эхом раскатился в утренней тишине. Где-то вдали, в самом сердце Поля Данных, завыл ветер – долгий, тоскливый звук, предвестник бури или… перемен.