Исаак положил карточку на стол.

– Это не магия. Это сбой.

– Какой?

– Временной. Ты начал с системы… А создал брешь.

Костёр не грел. Он только напоминал, что ночь длинная.

Жбан сидел, поджав ноги. Настасья молча кормила KPI чем-то травяным и пахнущим чесноком. Леонтий лениво возился с чашей в руках, не спеша её подносить к губам.

– Ты понимаешь, что это будет суд не за поступок, – сказал он наконец. – А за само твоё существование тут.

– Я ничего не нарушал, – ответил Жбан, вглядываясь в угли. – Я пытался улучшить.

– Ты вмешался, – сказал Леонтий. – А вмешательство – это как чужая ложка в кастрюле: вроде мешает, а вроде – и вкусно.

Настасья покосилась на монаха.

– Ты собираешься говорить в таких загадках даже если его казнят?

– Конечно. Потому что только в загадке можно спрятать грусть, – кивнул он и хлебнул.

Жбан тяжело выдохнул:

– Я не принёс сюда магии. Я принёс сюда метод.

– А если метод – чужой для их тел? – спросила Настасья. – Что если ты пересадил мозг кости, не проверив, выдержит ли?

Он замолчал.

Леонтий поднял палец:

– Есть одна история. Слышал её во сне, в погребе, когда мы хоронили порося. Один умный человек решил провести водопровод в деревню. Люди радовались. Но через месяц всё село заболело – не привыкли к такой воде. Кишки отказались понимать прогресс.

Настасья вздохнула:

– Он снова рассказывает про желудок как центр мироздания.

– А я что? Это же правда!

В этот момент зашаталась ткань у входа. Вошёл Исаак.

– Суд будет завтра. Утром. В шатре хана.

Он оглядел троих.

– Я не знаю, что ты. Но ты уже не здесь.

Жбан встал.

– Я здесь. Прямо перед тобой.

– Нет. Ты – между строками. Ты не входишь в систему. Ты – вставка. Как примечание на полях истории.

– А ты?

– Я – тот, кто читает с карандашом.

Позже. Шатёр Караша.

– Что ты сказал?

– Он всё ещё носит с собой предмет, – прошипел Елман-Дэви, его помощник. – Маленький чёрный прямоугольник. Я видел, как он достаёт его ночью. Он… мигает.

– Ты уверен?

– Да. Один миг – синий. Как дух.

Караш-Буга поднёс пальцы к подбородку. Улыбка медленно потянулась.

– Вот и всё. Вот и конец твоей PowerPoint-сказке, чужак.

– Это будет доказательство?

– Это будет… ключ к клетке.

Он хлопнул в ладони:

– Подготовь гонца. Пусть хан узнает, что мы поймали демона с глазами машины.

– Ты с ума сошёл, – сказала Настасья.

Жбан сидел в углу шатра, держа смартфон в ладонях как трофей или проклятие. Маленький экран мерцал, тускло, как последний костёр на краю времени.

– Он ничего не делает. Всё, что осталось – будильник и приложение “Погода”.

– Тем хуже. Он… доказывает, что ты не отсюда. Сожги его.

– Нет.

– Почему?

– Потому что он… (он замолчал, тяжело сглотнув) …он знает, какой сегодня день.

Хельга откинула полог и вошла, словно ветром занесло.

– Так. Что за панихида?

– Он не хочет уничтожать предмет, который будет причиной его смерти, – сказала Настасья.

– Тогда давай… сделаем из него жизнь.

– Что?

Хельга уселась рядом с Жбаном.

– У тебя есть данные? Погода?

– Да, странным образом ещё работает. “Вероятность дождя – 94% к полудню.”

– Прекрасно.

– И что ты предлагаешь?

– Пусть он… предскажет.

– Мы инсценируем чудо?

– Нет. Мы выведем врага в его игру. Если они верят в магию – пусть получат её. Но по расписанию.

Полдень. Шатёр остался пуст – все вышли на площадь.

Жбан стоял на возвышении, а перед ним – настороженные лица, среди которых Исаак, Настасья, Хельга и даже Леонтий, держащий чашу с вином и конфетным петушком.

– Я… – начал он.

– Хочу показать вам один артефакт. Он не магический. Он – предсказательный.

(тихий гул)

– Сегодня… Сегодня в полдень – пойдёт дождь. Так говорит он.

Он поднял смартфон.