– Это метафора?

– Это риск.

Если вы хотите управлять землями – начните с логики памяти, а не только с сабель.

Батый посмотрел на него, как степь смотрит на зёрнышко кофе.

– Ты не глуп. Это раздражает.

Он бросил свиток.

– Вот. Список деревень. Сколько из них ты готов оптимизировать за месяц?

Жбан развернул пергамент.

– Зависит от методологии.

– Языком нашим говори.

– Ладно. Я готов взять пятнадцать деревень. С условием: каждую пятницу – планёрка.

Батый нахмурился.

– Что такое “планёрка”?

– Совещание. В форме круга. Обсуждаем, что сделано, что будет, и кто опять не пришёл.

– Пусть будет.

Жбан понял: это был первый сдвиг. Батый доверяет не словам, а попытке сделать структуру из хаоса.

В шатёр вошёл человек в одежде, которую даже XIII век счёл бы строгой. На поясе – самодельный счёт, на груди – щит с изображением кулака и волчьего хвоста.

– Это князь Саян. Из Мордовии. Он не любит людей. Особенно – когда они дышат.

Модест-Саян поклонился слишком глубоко. Потом выпрямился.

– Моя деревня работает по графику. Каждое утро – построение. Каждый вечер – молитва. Каждый день – без жалоб.

– Вы звучите, как понедельник, – пробормотал Жбан.

– Я не понял.

– Хорошо. Я составлю график. Мы создадим KPI для князей. Визуализируем их эффективность. Распределим стратегические зоны риска.

Батый приподнял бровь.

– Всё, что ты сказал, звучит как набор обид. Но мне это нравится.

Он хлопнул в ладони.

– Жбан. Ты теперь стратег. Через три дня – собрание князей. Ты – ведущий.

– В каком смысле?

– Ты их заставишь понять друг друга.

– Это же XIII век!

– А ты – XXI. Вот и разберись.

Вечером Жбан сидел с KPI и Настасьей в стороне от шатров.

– Что теперь? – спросила Настасья.

– Я только что стал первым в истории Scrum-мастером при Орде. Без бороды. Без объяснений. И с KPI, которая реально свинья.

KPI уснула на свитке. Жбан вздохнул.

– Твоё лицо, когда тебе поручают планёрку с мордовским князем, – не забуду, – сказала Настасья.

– Да? А моё лицо, когда князь впервые увидит таблицу приоритетов задач, вообще должно в летописи остаться.

– Это не доска, это… кровать для эльфов, – сказал Леонтий, щурясь.

– Это Scrum-доска. Только XIII века. Видишь? Красные щепки – “сделать срочно”, синие – “когда батюшка вернётся с войны”, серые – “забудь, как страшный сон”.

– А эти клыки?

– Символы приоритета. Один клык – мелочь. Три клыка – критически важная беда, типа “изгнание медведя с мельницы”.

Леонтий цокнул языком.

– Ты строишь бюрократию из шутки.

– Иначе они меня не услышат.

К шатру подъехала лошадь, за которой шёл вихрь раздражения и запаха кожи.

На ней – Хельга. Хазарка. Бледная, хмурая, волосы в коротких косах, на плече – кинжал, заточенный, как суждение.

– Кто ты? – спросила она, спрыгивая с седла.

– Я Жбан. Тут, значит, новый стратег. Ты, видимо, Суровая Прекрасная Контрразведка?

– Назначена ханом следить, чтоб ты не построил пирамиду из лжи и тряпок.

– Пирамиду? Это звучит… заманчиво. Хочешь быть архитектором?

– Хочу быть последним, кого ты обманешь.

Она подошла ближе. Лицо холодное, глаза – режущие.

– Ты считаешь, что можешь научить степняков мышлению?

– Нет. Я считаю, что их страх перед мышлением – мой инструмент.

– А если они разозлятся?

– Тогда ты будешь рядом. Офицер по безопасности ведь?

Она улыбнулась. Почти.

– Посмотрим, кто кого защитит.

К обеду начали съезжаться князья.

Первым был Ратибор из Обноля – с глазом стеклянным и списком жалоб, длиной с мост.

– Моя деревня страдает от луны! Каждое полнолуние у нас курицы начинают… лужи пить!

Следом – князь Кузьма Жёлтый, на осле. Он молчал. Но осёл за него ржал в такт.

Жбан записывал.

– Значит так. У каждого из вас будет цвет. Вы клеите свою щепку на верёвку, и видим, кто с чем пришёл.