Птица исцарапала главному франку руки и лицо – глаза чудом оставались на месте. Грудка отважной птицы обагрилась кровью её врага. Клекотнув на прощание, сокол взвился в небо и блеснул крыльями на фоне клубящихся туч. Подул ветер.

Франк-гиена подобрался к Аману со спины и хотел ударить, но окрик: «Сзади!» – заставил старика обернуться, и он отразил выпад рыцаря.

Все: франки, Аман, Фати, лошади и верблюды повернули головы в ту сторону, откуда донёсся окрик. На холме, между дубом и клёном, возник всадник на белом коне. Деревья, колеблемые ветром, клонили к нему свои ветви.

На нём был светлый, серебрящийся в лучах солнца, плащ. На голове – платок, как у крестьянина-сирийца. Простой кафтан из некрашеной холстины, у пояса – меч, штаны восточного кроя, сафьянные сапоги – невозможно было понять, христианин это или мусульманин, франк или араб.

Конь незнакомца, лучших арабских кровей, пританцовывал от нетерпения, метая взглядом молнии. Cо стороны виноградников донёсся гром. Половину неба заполонили тяжёлые тучи. Фати, подняв голову и жмурясь от яркого солнца, ещё свободного от облаков, смотрела на белого всадника. «Аль-Хидр3 !» – восторженно подумала она.

      Всадник спустился с холма:

– Побойтесь Бога, вы на Его земле! – голос у незнакомца был солнечный, звонкий, как переливающийся ручей.

Франки оторопели было от появления всадника и его гневного отклика. На какие-то мгновения их сердца обуял страх. Главарь был готов поверить в явление Святого Георгия, но вовремя вспомнил, что чудеса случаются только с набожными монахами, поэтому он прогнал страх и напялил спесь:

– Назови своё имя, пришелец! Чтобы я знал, что написать на твоей могиле!

– Зови меня Иерусалимлянином! – последовал ответ. – Знать моё имя, как посмотрю, тебе много чести! – конь белого рыцаря, свободный от узды, вскидывал морду и полоскал хвостом, шелковистым, как перистые облака.

– Много чести?! Да как ты смеешь! Я – Гервульф из Кольмара! И моё копьё не знало поражений на турнирах в Эльзасе! – главарь разбойников раздувал ноздри, как разгневанный бык.

– Твоё имя здесь ничего не значит, пока ты сам не докажешь, чего оно стоит! – голос иерусалимлянина обжёг франка насмешкой. – Пока я не увидел ни одного достойного поступка со стороны Гервульфа из Кольмара!

– М-мальчишка! – Гервульф подбежал к своей лошади, обнаружил на ней связанную Фати, кинулся к свободному бурому коню и влез в седло, схватил прислонённое к пальме копьё. – Мальчишка! Я отучу тебя смеяться над рыцарями!

– Вы – не рыцари, а разбойники! – вкатил следующую «пощёчину» белый всадник. – Грабите стариков и женщин перед лицом Господа! К этому призывал Христос?!

      Гиеновый франк попытался оправдаться:

– Они ведь неверные…

      Гервульф ударил коня шпорами:

– К чёрту! Надоело слушать! Я вызываю тебя на поединок, Иерусалимлянин, и, поверь, к концу его ты и слова вымолвить не сможешь!

– Вызов принят! – белый рыцарь повернул коня, и Фати лучше смогла разглядеть своего заступника – он, действительно, был очень юн и хорош собой. «Аль-Хидр!» – с восторгом повторила она про себя.

      Гервульф сверкнул глазами:

– Мои условия! Бьёмся на копьях, а потом на мечах! Побеждаю я – ты называешь своё имя и отдаёшь мне коня!

– Согласен! – отозвался иерусалимлянин. – Побеждаю я – вы возвращаете арабам поклажу и верблюдов и приносите им свои извинения!

– Да будет так! – оскалился Гервульф. Он дал знак медведеподобному франку, чтобы он отдал своё копьё иерусалимлянину. Юноша принял древко из рук «медведя» и оглянулся на Фати:

– Развяжите девушку! Она – такой же свободный человек, как вы или я!