– Но ты ослаб после, – возразила я. – Читала. Боги отвернулись, когда ты был истощён.

– Потеря силы искалечила, – кивнул он. – Я недооценил урон. Мать вернулась, узнав о моём состоянии. Тогда они ударили.

Я подползла к куче, скрестив ноги.

– Они убили.

– Мор. Его яд не действовал, он заставил Молоха истощить её, сделав смертной. Затем заковал и бросил в пруд Хранительницы Потерянных Душ.

Лёд пробежал по спине. Я вздрогнула.

– Мне жаль, – слова были искренни.

Он натянуто улыбнулся.

– Знаешь, почему пруд?

Я покачала головой.

– Я питался её сущностью при жизни. Мог взять всё из костей, став равным Первому Богу. Они не дали.

Тьма окутала комнату, освещая его лицо.

– Дети богов, истинные, могут брать силу родителей, как младенец – молоко.

Я скривилась.

– Почему «мы»?

Он был единственным.

– Ты такая же, Дарина. Рождённая от смертного и бога. Мы – единственные.

Он взял мою руку, поцеловав костяшки. Его глаза пылали.

– Ты дочь Молоха.

Тишина.

Я рассмеялась, отмахнувшись.

– Хорошая попытка.

Почти поверила.

Он встал, тени вились у ног.

– Не шутка. Ты дочь Молоха. Не думала, откуда твоя сила?

– Нет, и плевать, – отрезала я.

Ложь не прошла трещину в душе.

– Я знал планы Молоха сделать меня равным, – сказал он. – Не знал, какой остров он выбрал. Он умер, ты затерялась в историях.

Он возвышался над кроватью.

– Вороны не дают мне видеть, но несут вести. О странных жителях, смерти твоей матери. Я искал на Муксалме, подозревал твоего брата…

Он покачал головой.

– Ты не просто дочь бога. Ты богиня.

– И с костями отца станешь равной Первым Богам.

Оцепенение сковало.

Мой отец – бог.

Мама называла отцов пылью – вездесущей, но пустой.

Молох – пыль. Мёртв, отравлен Мором. Умер в одиночестве, сбежав из дворца.

Но он важен. Из-за него я – богиня.

Стану ли как Призрак? Могучей, пугающей, преследуемой?

Я глянула на Демьяна. Два бога, жаждущих судьбы.

Он сжал каркас кровати. Костяшки порозовели от холода.

– Найди его, – сказал он. – Наши силы были связаны. Я чувствовал его смерть. Искал кости четверть века.

Всю мою жизнь.

– С тобой я найду.

– Зачем? – бровь взлетела. – Что тебе кости?

Улыбка играла на его губах.

– Ты не сентиментальна, даже для бога.

Я пожала плечами, глядя на остров вдали – меньше Муксалмы.

– Я его не знала, – буркнула я.

Оплакать Молоха? Я скучала по маме, но горе? Не знала, что это.

– Как заботиться о том, кто бросил мою мать? – добавила я.

– Не знаю его намерений, – осторожно сказал он, прожигая взглядом. – Но он хотел тебя.

Я нахмурилась.

– Молох знал, что время уходит. Первые Боги боялись нашей силы. Он создал запасной план.

– Меня?

Он кивнул.

– Вдали от Земли Богов он хотел третий вид. Мой вид.

Смятение исказило лицо.

– Зачем?

– Боги готовили удар. Если он падёт, я заберу тебя.

Я ахнула.

– Я создана… для тебя?

Не для себя, не для судьбы – для бога. Как с Мором.

Я – их игрушка.

– Нет, – голос был твёрд, как остров впереди. – Неважно, кто и зачем меня создал. Я свободна.

Он изучал моё лицо.

– Не спорю.

– Бог, – шепнула я, не веря. – Бог не в ловушке.

Его улыбка – отстранённая, как я.

– Нас зовут богами, но это не мы.

Я моргнула, нахмурившись.

– Кто мы?

– Беспощаднее, жесточе, могущественнее. Половина целого, – он коснулся моей щеки. – Дарина, мы демоны.

Остров был пуст. В детстве я слышала о землях, поглощённых богами, где бродят души.

Этот – один из них. Плоский, с травой и редкими деревьями, он хранил лишь маяк – некогда белый, теперь с оранжевой ржавчиной у основания.

Остров-призрак. Жуткая сказка, что дети глотали, как леденцы.

Я брела по берегу в ботинках Демьяна. Камни впивались в подошвы, браслет пульсировал. Я втянула яд, расслабляя мышцы.