– Очевидно, нужна, – бросила она в ответ, буквально наступая мне на пятки.

Я остановился на вершине лестницы и развернулся к ней лицом. Она отшатнулась, когда мы оказались нос к носу.

– Ты здесь не за этим. Ты здесь ради Сэма. Ты здесь ради мальчиков.

В глазах Челси плясали сине-зеленые языки пламени.

– Я здесь, чтобы убедиться, что мальчики не потеряют отца так же, как уже потеряли мать.

По моей коже прошла волна жара.

Отчасти потому, что ее слова глубоко резанули меня, словно раскаленный нож, а отчасти потому, что она стояла так близко ко мне, одетая в топик с низким вырезом и пахнущая фруктовым парфюмом.

В моей крови все еще был виски, и он шептал мне на ухо: «Поцелуй ее. Тебе ведь хочется. Просто, черт возьми, поцелуй ее».

Виски не врал, но у меня оставалось достаточно здравого смысла, чтобы его игнорировать. Я больше года не был с женщиной, и возвращение Челси в мою жизнь стало очень острым напоминанием об этом факте.

Я перековал нарастающий шквал похоти в необоснованный гнев и швырнул его в ее сторону. Это мне удавалось лучше.

– Ты здесь потому, что я тебе разрешил здесь находиться. Черт побери, не забывай об этом.

Я ринулся мимо нее, когда она вдруг схватила меня за руку, глядя на меня обиженными глазами.

– Это не ты, Ноа.

Меня уже давно нет, Комбс.

Выдернув руку из ее хватки, я увидел, как она поморщилась в ответ, и мне хватило приличия почувствовать себя почти виноватым.

– Привыкай к новому мне.

Я оставил ее стоять в коридоре с выступившими на глазах слезами и вздымающейся грудью, а затем захлопнул дверь своей спальни. Я прислонился к ней, ощущая в собственной груди тяжесть треснувшего сердца. Сожаление начало тыкать в мое сознание пальцем, и я провел обеими ладонями по лицу.

Челси не заслужила моей враждебности. Она всю свою жизнь поставила на паузу, чтобы помочь вернуть к жизни меня.

Откуда ей было знать, что эти усилия тщетны. Я уже зашел слишком далеко.