Мне стало интересно, думал ли Ноа когда-либо о той ночи.

Он пошел дальше и свернул за угол, приведя меня в спальню, которая, наверное, принадлежала Кейдену и Джереми. В углу стояла деревянная двухъярусная кровать, стены украшали переводные картинки с супергероями, а к потолку были прилеплены светящиеся в темноте наклейки, изображающие Солнечную систему. Я прошла внутрь и остановилась в центре комнаты, а затем резко развернулась лицом к Ноа.

Когда он закрыл дверь и прислонился к ней, у меня перехватило дыхание.

Мы наконец-то были одни.

В голове ярко вспыхнул тот осенний вечер. От образов того, как я цеплялась за Ноа со слезами на щеках и долгими прощаниями, мои колени ослабели.

Я стояла в каких-то двух футах от него. И нужно-то было всего ничего: две ноги, несколько шагов и бесстрашное сердце – и я бы с размаху угодила в его объятия и уткнулась лицом ему в грудь.

Но я этого не сделала, слишком уж трусливо билось мое сердце.

Ноа скрестил руки поперек своей черной футболки, и медленно выдохнул через рот, не разрывая зрительного контакта.

– Я признателен, что ты позаботилась о Сэме, – начал он. – Я знаю, что ты переживаешь, но я справляюсь.

Я попыталась его прочесть. Когда-то у меня так хорошо выходило читать его.

– Я остаюсь, Ноа. Если не ради тебя, так ради Сэма.

– Сэму одиннадцать, – возразил он. – У него нет права голоса в этом вопросе.

Я тут же вскипела, увидев его сопротивление.

– Нет, есть.

– Да неужели? – Ноа встал прямо, оттолкнувшись от двери, а затем наклонился вперед, сокращая между нами расстояние. – А было ли оно у него, когда ты смылась посреди ночи, даже не попрощавшись?

С тем же успехом он мог бы влепить мне пощечину.

Я не сомневалась, что выражение моих глаз было такое же, как у человека, которому всадил клинок в сердце верный соратник. Каждая частичка меня хотела отбиваться; защищать свою честь. Когда-то у Ноа отлично получалось выводить меня из себя и провоцировать на бой.

Он обнажил свой меч. Мой ход.

Стиснув зубы, я подошла к нему еще ближе, ощутив, как его дыхание коснулось моего раскрасневшегося лица. Его взгляд прошелся по мне, немного смягчившись в ожидании моего ответа.

– Я буду твоей грушей для битья, Ноа. Если тебе это нужно, то я не возражаю. Черт… может, я этого даже заслуживаю. – Я смотрела, как менялось выражение его лица, когда я потянулась к его руке, как сощурились его глаза, как разомкнулись губы, делая быстрый вдох. Он не отстранился. – Я была сломленной девушкой, которая ужасно боялась утянуть тебя на дно своего черного моря. И может, я все сделала не так, может, я могла сделать это лучше – и с этим мне пришлось прожить много трудных лет, но… я любила Сэма, и я любила тебя, и я не могла смотреть, как ты тонешь вместе со мной.

И вот тогда я его увидела.

Тот взгляд.

Я была в этом уверена. Это был тот самый взгляд, о котором Сэм рассказывал мне в самолете. Губы Ноа дернулись, глаза остекленели, как будто он мысленно куда-то ушел. В какое-то далекое место.

Я знала, потому что и сама там бывала.

– Я остаюсь, – мягко повторила я, после чего сжала его руку и улыбнулась, глядя на него с намеком, чтобы он опустил свой меч. – На этот раз я остаюсь.

Я смотрел на нее сверху вниз, и моя решимость ослабевала.

Мне хотелось бороться. Мне хотелось пойти на Челси Комбс войной и дать волю всей накопившейся ярости.

Черт, мне хотелось просто чувствовать.

Мне хотелось чувствовать хоть что-то, кроме того, что я ощутил в аэропорту, когда Челси тесно прижималась к моей груди, касаясь губами изгиба моей шеи, все еще источая аромат лаванды и цитрусов.