Драматург: Мы не отказываемся и не соглашаемся. Мы просто по-человечески понимаем вашего отца. Нормальный мужик оказался. Тоже мне невидаль – вторая семья. Ну что вы такого узнали? Вы как будто вчера родились, у половины (если не более) страны – внебрачные дети.

Певец: Правильно, но та половина страны (если не более), родившая от сантехника Васи, помалкивает в тряпочку и не трясет на телевидении грязным бельем.

Актриса: Это не грязное белье. Это божий промысел. И пусть та девушка поначалу повелась на взрослого знаменитого актера, но она за это заплатила и пронесла свой крест через всю жизнь. Тихо и скромно вырастила прекрасного сына, ни на что не претендуя.

Драматург: Зато Гриша воспитать дочку достойно не сумел. Сидит тут в истерике бьется, обзывается, топает ножками. Лиля, вы ведете себя слишком самонадеянно, по-хозяйски! Народную любовь надо еще заслужить, она по наследству не передается. Вам вообще ничего не передалось. Если уж сравнивать, то парень больше похож на Гришу.

Лиля (теряется лишь на секунду): Я пострадавшая сторона, и вы меня еще совестите!

Батюшка: Вам надо понять, что отец любил не только вас. Эгоисты не бывают счастливыми. Простите отца, примите брата в семью!

Аплодисменты в зале.

Дочь (разражается обличительной речью): До чего у вас все просто! Просто изменили, просто родили, просто извинились, просто признали… Вам всем на пальцах приходится объяснять обыкновенные вещи, что неприлично спать с чужими мужьями, неприлично говорить о своих абортах (если это не исповедь), неприлично распускать сплетни, неприлично сниматься голыми… Налетели стервятники, выползли гады из всех щелей, завсегдатаи ток-шоу, бывшие завистники и подхалимы, поглумиться над Глыбой, хайпануть на чужой трагедии. Потирают ручонки, подленько хихикают… А что такого? Все гуляют, и этот гулял! Как вам всем хочется опустить моего папу до своего уровня. Чтобы он оказался таким же низким и подлым! Как вам хочется сделать его гадким! Но только он вам не ровня. Не бывает среди актеров святых, вы говорите? А вот бывает! Мой папа был святым! Вы можете не верить, смеяться надо мной, называть наивной и избалованной. Он был порядочным!

Драматург (подавляя зевоту): Да, порядочным ходоком, только скрытным. Все порядком утомились вашим шекспировским монологом, полным театрального трагизма.

Ведущий: Наличие сына не ставит под сомнение заслуги и положительные качества Григория Саныча.

Актриса: Ну посмотрите, какой Гриня был породистый зверюга! Зона поражения Гришиного обаяния была впечатляющей. Честно сказать, он по женской части сильно свирепствовал. Без похождений просто чах на глазах. Ему даже не женщины, а впечатления от них были нужны. Разве можно за это осуждать? И раз уж у нас зашел такой разговор, то у меня тоже произошел с ним краткосрочный роман на съемках в Риге.

Ведущий (загораются глаза): Мы готовы сделать под вас выпуск. Дети были?

Актриса (с хохотком): Мне тогда было не до детей. У меня случился… выкидыш. Я много снималась. Режиссеры в очередь выстраивались. Мужчины толпами ходили…

Продюсер: Все о себе да о себе! Это программа не о вас, уважаемая! На каждом углу рассказываете о своих несуществующих романах. Мы уже устали читать про ваши многочисленные аборты, глядеть на вашу неудачную пластическую операцию. Все никак не переживете благополучно свой климакс.

Зал гудит. Актриса скулит. Выясняется, что драматург – бывший муж актрисы.

Драматург (кричит продюсеру): Тебе пора е(пи-и-ип)о начистить!

Ведущий: Так, давайте сейчас все успокоимся…

Продюсер: Рискни, падла! Всю жизнь напрашивался Грише в друзья. Мечтал, чтоб он твои бездарные пьесы на Трехгорке ставил. Ты ему завидовал! Он умер, и теперь появилась возможность отомстить, втоптать его в грязь, сравнять с собой.