пространным учениям, которые постигал брат. Я изучал его дневники, к

счастью, согласно нашей традиции, эти записи никогда не были скрыты, ты их мог видеть там, внизу.

«– Стены главной залы…» – тут же подметил Гайгер.

– И если теория оказалась для меня чуждой, то практическая часть

давалась с неимоверным трудом. Я так и не смог совершить путешествия, на которое оказался способен мой брат.

– И поэтому ты убил себя?

Куто усмехнулся, в тусклом лунном свете его полупрозрачная проекция

приобретала заметное свечение, но бестелесный дух не обращал на это

никакого внимания.

– У народа людей, называющих себя японцами, есть любопытная история,

связанная с их кодексом чести и железобетонными принципами. В этой

истории, произошедшей в позднее средневековье, два товарища дали друг

другу обещание, что ровно через год они вновь встретятся на вершине

горы и расскажут друг другу о том, каких успехов каждый из них добился

за отведённое время – такая была у них традиция. Затем они разошлись, каждый – в своём направлении, и продолжили жить служением, как того

требовал кодекс. Однако, в преддверии установленной даты, один из

друзей попал в немилость своему господину. Против него были

выдвинуты серьёзные обвинения, но так как тот был хорошим воином и

достойным слугой – ему не приказали совершить сэппуку, ритуальное

самоубийство, а лишь приговорили к заключению в темнице замка, где

провинившемуся надлежало обдумать свой проступок какое-то время.

Тем не менее, поняв, что сложившиеся обстоятельства не позволяют

исполнить обед и в установленный срок явиться к месту встречи, приговорённый воин более всего опасался, что его друг, прождав его на

вершине горы, разумно сочтёт, что тот нарушил уговор, и это бросит тень

на доброе имя воина. Никакие прошения и увещевания не возымели

действия на господина, посему заключённый в темницу воин нашёл лишь

один-единственный выход в сложившейся ситуации – он совершил

сэппуку, вспоров себе живот ножом, вовсе не приспособленным для этой

процедуры. Смерть, пришедшая к нему после продолжительных мук, даровала воину свободу, которой тот воспользовался, чтобы

незамедлительно отправиться к месту встречи со своим старым другом.

Так вот друзья встретились в установленный день, но в последний раз.

Красивая легенда?

Гайгер ничего не ответил, своим молчанием он вынудил Куто

продолжить.

– Я понял, что не смогу повторить успех моего брата во сне, посему

оставался один-единственный вариант. Чтобы искупить свою вину за

убийство отца и то, что случилось с братом, я повесился. Разумеется, это

не японское сэппуку, но я и не японский самурай из периода Эдо, – в

словах духа звучала ирония. – Так, я освободился от всего, что меня

сдерживало здесь. Я мог отправиться куда угодно, что я и сделал. Я с

удивлением открыл для себя новые места, видел, как люди, не

обременённые религией, строят свои жизни, живут в постоянно

развивающемся обществе и достигают высот, оставляющих народ этого

острова далеко позади. Эти наблюдения открыли мне глаза на природу

человеческой воли, мне стало ясно – страх и поклонение вовсе не

лучшая мотивирующая сила, а свободный, ничем не сдерживаемый ум

способен на большее, нежели ум под религиозным дурманом. Я видел, как избавившись от монархов, царей, диктаторов, народы устремлялись к

новым высотам, напрочь отметая условности, служившие им оковами.

Разумеется, так происходит не везде и не одновременно, кому-то нужно

больше времени, а кто-то – освободившись от одного ярма, вскоре

взваливает на себя иное бремя, испугавшись столь странного,

будоражащего взгляда свободы. Я повсюду искал тебя, пока не нашёл.