– Твой брат и ты, вы не можете покидать этот дом?

– Точно! Теперь вот, по правде говоря, мой брат не может, я-то уже мёртв.

– Куто бросил взгляд на собственный труп в петле. – Мой брат научился

странствовать далеко за пределы этого дома, этого острова, возможно, даже известного географам мира, посредством своих снов. Он не

оставался пассивным созерцателем, пытался даже принимать участие в

жизни людей.

– Ты подстроил убийство вашего отца, – Гайгер направил тему разговора

в более конкретное русло, – я видел это… во сне.

– Отрицать не стану. – Куто потупил взгляд. – В какой-то момент

терпение моё вышло. Я твёрдо верил, нужно было что-то делать. Влияние

на людей уходило словно вода, сквозь мои пальцы, в то время как брат ни

во что не ставил наше положение. Я действовал решительно, не принимая

кровь на свои руки, хотя с точки зрения морали это едва ли благая заслуга.

– Твой брат ещё жив? Ты разве не убил и его? Куто нахмурился, подался

вперёд, высвобождая руки и складывая их на коленях.

– За кого ты меня принимаешь, маэстро!? Я не убийца! Я хотел, чтобы

воля людей была обращена ко мне, поскольку я видел, что им

действительно было нужно! Я думал наперёд, заботился об их

благополучии! Под патронажем моего брата, вечно странствующего в

своих фантазиях, опекаемый нами народ выродился бы или был

уничтожен иноземцами, появление которых было лишь вопросом

времени! Нужно было действовать!

– А что же случилось потом?

– Потом, – Куто вдруг повернул руки ладонями к себе, – потом я

осознал, что избранная мера оказалась чрезмерной, прости за каламбур.

Мой брат оказался не в силах принять того, что случилось. Смерть отца

была лишь одним из камней в обрушившейся на него лавине невзгод. Он

обвинил меня в узурпации воли народа, в отцеубийстве и в том, что я

изменился, позволил злу прорости внутри самого себя. Брат говорил, что

люди, готовые совершать убийства во имя своего бога, – совсем не те

люди, которых он возделывал. В конечном итоге мой брат заявил, что не

намерен оставаться в нашем доме со мной. Мне тогда не стоило

самонадеянно ухмыляться, я мог бы догадаться, что брат уже давно

лелеял план побега из нашего дома, ставшего ему заточением. Он принял

какое-то снадобье и погрузился в сон. Как он делал множество раз до

этого, позволил своему сознанию оставить наш дом, лес и даже остров, устремляясь настолько далеко – насколько возможно. Его сознание

буквально соткало новую личность для обитания в мире людей, и этой

личностью стал ты, Гайгер. Человек искусства, скрипач, зарабатывающий

на жизнь культивируемым талантом. Ты был создан из ниоткуда, не зная и

толики жизни реальных людей. Но чего мой брат не учёл, в силу

импульсивности своего поступка, тот странный факт, что чем дальше его

сознание оказывалось от нашего дома, тем тоньше становилась связь с

физическим телом. В конце концов сознание моего брата в твоём обличье

– попросту забыло дорогу домой, ты поверил в реальность собственной

жизни, не задаваясь вопросом отсутствия собственного прошлого.

Последовало неловкое молчание.

– А возможно, – и тут Куто пожал плечами, глядя куда-то в пол, – ты

уже и не хотел возвращаться. Вся эта история могла с лёгкостью сойти за

бред безумца, покинувшего стены лечебницы по чьей-то оплошности.

Однако рассказ Куто, и спорить с этим было бессмысленно, словно

мозаичный клей – собирал элементы пазла воедино. Гайгер понял, откуда взялось то навязчивое ощущение, будто каждая стена этого дома

ему знакома, почему здесь он ощущал себя вовсе не на новом месте.

– Поняв, что доступными мне средствами я не смогу вернуть брата к

жизни, мне не оставалось ничего иного, кроме как прибегнуть к тем