– Фу, как грубо, – сказала Ксения и спросила: – Почему дрочиловка?

Ее вопрос всех развеселил.

– Ну, мать, кто про что, а ты по Фрейду. – Таня чокнулась с подругой, и они пригубили мартини.

Рома махнул рукой:

– Целыми днями толкаюсь в пробках: туда-сюда, туда-сюда…

– Работа от слова «рабство», – икнув, констатировал Жора. – Но по иронии судьбы я на кухне целый день держу в руках холодное оружие, благодаря которому, при определенных обстоятельствах, можно решить много вопросов и любую сволочь поставить на место.

– Ну да, – кивнул Данила, – и сесть потом за убийство.

– Кстати, меня однажды в метро менты задержали, потому что нашли в сумке большой нож. Таким курицу рубят в мясном цеху.

– Таак, – с интересом протянул Матвей. – Ты их поставил на место?

Все рассмеялись.

– Поставил бы, – Жора снова икнул, – но у них-то оружие огнестрельное.

– Ну, и? – спросила Ксения.

– Я его на работе спер, нож все равно с дефектом был – кончик обломан, потому и списали. Домой вез. Что ну и? Я им объяснил, что я повар, работа у меня такая тяжелая, с опасными предметами. Кинули меня на другую точку, а там нет подходящего инструмента, вот и пришлось взять с собой. Меня обыскали всего, проверили документы и отпустили. В общей сложности минут сорок промурыжили.

Все снова выпили. Данила сказал:

– А меня не только работа напрягает, но и коллеги. Я вот только недавно прочувствовал, как меня бесят лицемеры. И вот не знаю, что с этим делать.

– Пей какой-нибудь антибесин, – рассмешил себя Рома, а Таня хихикнула скорее по инерции.

Данила указал на водку.

– Ну а я что делаю?

– А че там у тебя не так? – спросил Матвей.

У него уже начинал заплетаться язык.

В этот момент Данила понял, что совсем не хочет рассказывать о своей работе. Внезапно вспомнилась Светлана Андреевна, и все плохое сразу отступило на задний план. Спасибо Тане, она опередила:

– Лицемеры, конечно, отвратительны, но если они пассивные, это полбеды. У моей мамы есть давняя подруга, которая всю жизнь в школе отработала, сейчас уже на пенсии. Так вот, Дарья Петровна эта рассказывала, что у них был учитель истории, весь такой положительный, примерный семьянин, которого директор решил выдвинуть на ежегодный конкурс… этот… как его… скажи мне, и я отвечу…

– Учитель года, – подсказал Данила.

– Точно, Даня. – Таня ему подмигнула.

– Угу, – произнес Матвей, изображая ревность.

Таня игриво ударила его по колену и продолжила:

– И представляете, сразу в Комитет по образованию посыпались на него анонимки…

– Какие анонимки? – вклинился Рома.

– Что он педофил, конченный и так далее.

– А кто посылал?

Похоже, Рома начал терять связь с реальностью.

– Тебе же говорят, дебил – анонимы. Соберись, тряпка, – шутливо сказал Матвей.

– Анонимы – это слова противоположные по значению, – пояснил Рома.

– Так, я эту историю знаю, так что по-быстрому носик попудрю. – Ксения поднялась и вышла из комнаты.

– Это антонимы, – настоятельно сказал Данила. – Запомни, отсталый, ан-то-ни-мы.

– Э, ты че… рогатый, – фыркнул Рома и попытался толкнуть Данилу, но тот отклонился и огрызнулся:

– Убейся, дрочила!

– Успокойтесь, мальчики. Завистники писали. Ром, не перебивай, пожалуйста, – попросила Таня.

Рома показал пальцем, что закрыл рот на замок и косо посмотрел на Данилу.

– Начали бедного учителя таскать на допросы и в Комитет, и в полицию. В общем довели мужика до того, что он уволился.

Наступила минута молчания, которую прервал Жора, громко и весело икнув.

– Мда, – наконец, произнес Матвей. – Я всегда знал, что люди – твари.

– Бывает, – подтвердил Жора.

Вернулась Ксения и сразу потянула руки к коту, незаметно перебравшемуся с пуфика на ее место.